— Потерпи. Помощь близка.
Он вдруг широко открыл глаза и в упор посмотрел на меня. С той минуты я твердо решила освободить пленника. Конечно, я понимала, что сделать это будет очень нелегко. Но этот взгляд, взгляд решившегося на смерть человека, преследовал меня. А ведь мальчику не было и семнадцати! Приготовившись ловчить и исхитряться, я была удивлена тем, как легко пошли мне навстречу. Морнийцы хотели замять скандал. И родственники матери мальчика помогли мне вызволить его из тюрьмы в обмен на обещание, что больше о нем никто никогда не услышит. Через границу его перевезли в моем паланкине. Однако упрямец не хотел жить. Мы с Дию излечили телесные раны, но в его душе была пустота. Я была в отчаянии и однажды поделилась своей бедой с Талионом. Мой друг внимательно выслушал меня и сказал, что попытается помочь.
— Элен, дорогая, позволь мне поговорить с мальчиком.
— Ты, видно, не понял, альв. Он нем! Сказать ему что-то ты можешь, поскольку знаешь его язык, но ответа не дождешься!
— Говорит не язык, а сердце. Надо только уметь слушать, — возразил мой друг. Он навестил нашего пациента. Потом пришел еще и еще, а потом стал появляться в его комнатах чуть ли не каждый день. Мальчик начал оживать. После того как мы с Талионом снова поговорили о нем, мне понадобился телохранитель. Нечего было парнишке томиться без дела. Вскоре я и сама научилась разговору без слов.
— Вот оно что, — в задумчивости прошептал Хаггар.
— Да. Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Дию предупреждал меня. И Талион умолял отпустить Румиля с ним. Как будто он мой слуга, и я могу ему что-то приказать! А сегодня… Мы оба были к нему жестоки. Я не должна была предлагать ему уехать.
— Ты? — удивился Хаггар.
— Это была ошибка. Я многим обязана своему верному молчуну, милый. Мою жизнь безоблачной не назовешь. У Румиля всегда было много работы. И я не могу с ним расстаться, он слишком мне дорог. Прости.
— Теперь я понял. Ты права. Что ж, попробую все уладить. — Князь стремительно поднялся. Элен с надеждой взглянула на мужа.
— Думаешь, тебе удастся?
— Не знаю, дорогая. Шансов не так много, учитывая строптивый нрав твоего страдальца, и с каждой минутой, чувствую я, шансы эти уменьшаются. Поэтому прости, встретимся в наших покоях.
Он поцеловал ее руку и вышел.
Румиль сидел за столом, погруженный в горестную задумчивость. Итак, его прежняя жизнь в Дол-Раэне кончена. Он уже собрал вещи, которые решил взять с собой: меч, пару кинжалов, кольчугу, свой дневник, письма Элен и ее маленький портрет. Вдруг в дверь громко, настойчиво постучали. Странно. Он никого не ждал. Стук повторился, и Румиль пошел открывать. Когда дверь распахнулась, телохранитель на миг замер от удивления: на пороге стоял князь. Но, сообразив, что тот пришел проверить, убрался он уже или нет, и поторопить, если что, криво усмехнулся и показал на почти собранную сумку. Однако князь оставил жест без внимания и, не отрывая взгляд от бледного, измученного лица Румиля, спросил:
— Я могу войти? Ъ
Морниец секунду стоял без движения, но миролюбие князя взяло верх. Он посторонился, давая тому пройти. Хаггар устроился в кресле и подождал, пока хозяин тоже сядет. Помолчав немного, он коротко вздохнул и сказал:
— Я говорить не мастер. У нас в семье разговорами отец занимался. Поэтому не взыщи, если что.
Румиль болезненно насторожился. Зачем пришел этот человек? Издеваться над ним? Но его терпение не безгранично! А тот продолжал:
— В общем, вот что. Я тебя обидел. И ты меня прости.
Румиль нервно затеребил пальцами завязки на жилете. Он боялся поднять глаза.
— Я не знал, понимаешь? Мне Элен обо всем только сейчас рассказала. Забудь о моих словах. Оставайся.
Он выжидающе взглянул на телохранителя. Тот долго молчал, а когда, наконец, поднял глаза, Хаггар увидел в них такое смятение, что растерялся, пробормотав:
— Я об этом догадывался. Ты ее любишь.
При этих словах Румиль вздернул голову и с вызовом глянул на князя.
— А если любишь, хочешь, значит, чтобы она была счастлива. А иначе что же это за любовь!
Румиль пристально смотрел на него.
— Останься. У Элен не так много друзей. Я же не только муж ей, но и князь. Я не могу сидеть подле нее целыми днями. И я хочу, чтобы рядом с княгиней всегда был верный, надежный человек.
Морниец опустил глаза. Что ему делать? Зачем князь говорит ему все это? Он больше не нужен госпоже. Он — досадная помеха. И Румиль упрямо покачал головой. Хаггар озадаченно разглядывал его понуро ссутулившуюся фигуру. Кажется, дело улажено. Чего еще хочет этот строптивец? И тут его осенило. Конечно! Неспроста сегодня днем телохранитель был мрачнее тучи!