Дию нехотя откликнулся:
— Это меня и беспокоит. Лишнее доказательство того, что мы безнадежно опаздываем. Мальчик мой, Аэрэлин — праздник особый, на него стремятся попасть все, от малышей до дряхлых старцев. Все ждут в этот день чуда. Только уж совсем немощные, больные да закоренелые лежебоки и лентяи вроде нас остались в городе.
Путники свернули на узкую улочку, тянущуюся вдоль дворцовой стены. Глубокий, заполненный прозрачной водой ров отсюда не был виден, скрытый двух-трехэтажными домами, однако приятная свежесть воздуха и влажный запах выдавали его близкое присутствие. Хаггар разглядывал занятные вывески у дверей: яркие желто-красные калачи, сдобные булки невероятных размеров и пышности, щедро обсыпанные сахарной пудрой и обильно политые глазурью, многослойные торты и пирожные с нанизанными, словно бусинки, ягодами, пузатые бочонки и огромные винные кружки с названиями трактиров вроде “Синяя ящерица”, “Добрый мельник” или “Единорог”. Метельщики заканчивали работу, унося корзины мусора. Чисто подметенные плиты мостовой блестели, потемнев от воды, смывшей пыль. Кое-где слышался звук открываемых ставен. Жильцы, выглядывающие из распахнутых настежь окон, чтобы вдохнуть свежего утреннего воздуха, и редкие встречные прохожие, увидев Дию, улыбались и громко приветствовали его:
— Доброе утро, господин лекарь!
— Счастливая встреча, господин лекарь!
— Удачи, господин лекарь!
— Поздравляем с праздником, господин лекарь!
Дию в ответ важно кланялся. Хаггар удивленно спросил:
— Откуда они все тебя знают?
— Ну, видишь ли, я так стар, так долго живу здесь и так всем надоел, что поневоле стал живой легендой Дол-Раэна, — серьезно ответил Дию.
Время от времени они пересекали прямые убегающие вниз улицы, и тогда к ароматам ванили и сдобы примешивались другие запахи: сушеных фруктов, пастилы, пряных вин, иногда аппетитный запах копченого мяса, окороков, жареных колбас, а когда они проходили по горбатым мостикам над каналами, то и сладковатый запах рыбы. Однако вскоре, когда дорога свернула вправо, все вокруг резко изменилось. Запахи пищи исчезли, сама улица стала много шире. Темно-серые плиты мостовой сменила цветная мозаика из белого, черного, красного, голубого и зеленого камня. Дома выросли вверх. Массивный фундамент, толстые стены, широкие окна с витражами, разноцветные флажки и флюгеры на башенках, окованные двери с бронзовыми, начищенными до блеска ручками — все говорило о богатстве и значительности владельцев. Перед каждым домом был разбит небольшой сад. За низкими резными заборами — ровные дорожки, посыпанные белым песком и по краям выложенные кирпичом, высокие пышные клумбы с яркими цветами, крашеные скамейки, крошечные бассейны с тихо журчащими фонтанами.
— Северная часть города — самая древняя, — пояснял Дию. — Здесь бедняки не живут. Ты видел лавки, мастерские, трактиры на западной стороне? Это дома их владельцев. Сами они уже не работают, только следят за своими помощниками и заключают сделки.
Хаггар рассеянно слушал тихую речь старика, с любопытством разглядывая узорчатые калитки, гирлянды фонарей на невысоких столбах в виде витых колонн, блестящие колокольчики с посеребренными шнурами. И здесь была тишина. Хозяева и их многочисленные семейства давно уехали на праздник.
— Прибавим шагу! Поторопимся! — то и дело подгонял обеспокоенный Дию, и к концу своего путешествия по Дол-Раэну они уже почти бежали. Вскоре вдали показалась высокая белая крепостная стена. Путешественники достигли больших Северных ворот, ведущих из города. Окинув насмешливым взглядом хрупкую решетку, резные ворота, тонкие перила моста, ненадежные запоры в виде раскинувших крылья птиц, Хаггар хмыкнул и, перейдя на другой берег рва, покачал головой и заметил:
— Да, ваша беспечность меня изумляет. Каменные ворота Вальбарда, и те вызывают у нас беспокойство, а тут… Я удивлен, что Дол-Раэн еще существует. Какой умник возводил эти укрепления?
Дию невозмутимо возразил:
— Напрасно ты обижаешь мастеров Раэнора. Они знали, что строили. Здесь у нас войны не в почете. От кого нам обороняться, зачем возводить уродливые укрепления, которые никогда не пригодятся?
Арандамарец вздохнул:
— Ох, уж это мне ваше миролюбие!
И оба вновь замолчали.
Дорога шла меж лугов с густой молодой травой, спускаясь все ниже, исчезала в темнеющей впереди роще. Хаггар, глядя на нее, прикидывал, сколько им еще идти и куда дальше поведет их эта дорога, но тут Дию неожиданно остановился и указал на еле заметную тропку, уходящую к востоку: