Дальше шли ряды оружейников. Здесь посетителей было больше. Да и было на что взглянуть. На широких помостах громоздились щиты всевозможных форм и размеров от легких круглых для степных наездников до тяжелых, в человеческий рост. Груды мечей, сабель, ятаганов, кинжалов и еще самого диковинного оружия приковывали восхищенный взгляд арандамарца. Вокруг сновали суетливые иноземцы. Время от времени на глаза попадались скромно, даже бедно одетые люди, но Хаггар заметил, что их здесь встречают радушно, покупают они много и платят щедро. На раэнорцев суровые покупатели не были похожи. И только иногда забредали сюда изящные, богато одетые юноши, в растерянности разглядывая горы оружия. Хозяева лавок, завидя их, выносили вперед драгоценные безделушки — кинжалы и короткие мечи в золотых ножнах, с усыпанными драгоценными камнями рукоятками. Другое оружие не пользовалось спросом у жителей столицы.
За полупустыми рядами палаток оружейников народу заметно прибавилось. Здесь показывали чеканную посуду — кувшины, кубки, тарелки, блюда, каминные щипцы и другую кухонную утварь. Ценители спорили, доказывая, чье мастерство выше, остальные шумно выражали одобрение или пренебрежение. Арандамарец не знал, на что смотреть — то ли на чудесные изделия умельцев, то ли на публику, копошащуюся вокруг. Тут еще преобладали мужчины, но и женщин было немало. Они, нисколько не смущаясь, протискивались вперед, крича ничуть не тише своих мужей, а споря, может, и яростней.
За рядами чеканщиков шум и толкотня усилились. Пожалуй, это была самая многолюдная часть поля. Тут раскинули свои шатры ювелиры. Хаггар уже понял, что раэнорцы — страстные любители драгоценностей, но здесь творилось что-то невообразимое. Золотые и серебряные цепи, ожерелья, браслеты, перстни, кольца, серьги с драгоценными камнями переходили из одних рук в другие.
— Господин, купи для своей подруги перстень с приворотным камнем! — кричал, надрываясь, усатый торговец. Другой так же рьяно перебивал его:
— Эй, господин, купи лучше золотой пояс, уж он куда прочнее, чем чувства красоток!
Хаггар, красный от смущения, старался побыстрей миновать назойливых продавцов. Спасаясь от толчеи и невообразимого шума, он свернул направо и оказался будто в другом мире. Здесь царила тишина. Вместо слов говорили ароматы. Ряды цветочных лотков тянулись в обе стороны. Посетители медленно прогуливались в одиночку или парами, переговариваясь шепотом и мечтательно улыбаясь. Белоснежные лилии, золотые эльфисы, розы с бархатными лепестками, длинные, душистые плети кориолисов и еще множество самых изысканных, диковинных растений, названий которых Хаггар не знал, будили в нем новые, неясные ощущения.
Отдохнув в тишине, арандамарец направился к центру поля. Тут шуму и возни было, пожалуй, не меньше, чем у ювелиров. Палатки пекарей, поваров, кондитеров, около которых были поставлены крепкие скамьи и широкие столы, пользовались доброй славой как у раэнорцев, так и у гостей праздника. Сегодня хозяева угощали своих соотечественников, не беря с них платы, а соотечественники уплетали за обе щеки, во всю глотку восхваляя таланты угощающих. Пироги с мясом, рыбой, птицей, пирожки с фруктами, пирожные и торты, колбасы, окорока, сыры, жареные барашки и поросята, пучки свежей зелени — все съедалось в мгновение ока и требовалось еще. Посетители здесь были под стать лавочникам: жизнерадостные, крепкие, с ясными, веселыми глазами — что женщины, что мужчины — с крепкими зубами и неутомимыми челюстями и желудком.
Еще дальше в голову ударял пьянящий запах вин. На низкие помосты выкатывались огромные бочки, тут же вышибалось дно, и наполнялись искрящейся на солнце влагой ковши, кубки, кружки и стаканы. Веселье, казалось, вот-вот готово было вылиться в разгул, но нет, граница так и оставалась неперейденной. Хаггару со всех сторон предлагали чарку, но он благоразумно отказывался и поскорей поспешил прочь от веселого места.
Теперь он оказался в рядах сапожников, где девушки без стеснения поднимали юбки, до колен обнажая стройные ножки. В то время как им примеряли готовые туфельки, они шарили взглядами по толпе, и не раз Хаггар, хмурясь, отводил глаза перед вызовом бесстыжих красоток. Вышивальщицы показывали тончайшее белье, одежды, гобелены. Женщины и здесь первенствовали. Они рассматривали платья, советовались, вполголоса переговариваясь. Кружевницы предлагали свою полупрозрачную работу. Пушились ковры, споря оттенками с живыми цветами. Разворошенные тюки тканей придирчиво щупались и сминались руками, прикладывались к лицу, и споры разгорались с новой силой.