Ему подвели гнедого коня в простой кожаной сбруе. Проверив крепость упряжи, морниец вскочил в седло. Конь тут же взвился на дыбы, но его упрямство только развеселило Ардука. Вогнав в бока жеребца шпоры и резко рванув поводья, он заставил животное взвизгнуть от боли и заплясать на месте. А потом, ослабив повод, послал коня вперед, и тот, усмиренный опытным всадником, рванулся к центру поля. Княгиня невольно залюбовалась гордой посадкой наездника, его сильными, уверенными движениями. Морниец выехал на середину поля, погарцевал, заставляя коня взрывать землю копытами, а потом направил его к правому, дальнему концу поля, к скамьям раэнорцев. Подъехав совсем близко к страже, он медленно начал объезд, всматриваясь в лица людей, заставляя мужчин отводить глаза, а женщин — смущенно краснеть под дерзким взглядом темных, горячих глаз. Его улыбка была все так же высокомерно-презрительна.
Элен следила, как он объезжает ряды скамей. Она знала, что никто из ее подданных не решится на поединок. И сюрпризов не ждала. Ардук вызвался биться, и это было главным, а что до противника… Но все же волнение и страх не проходили. Заставляя себя улыбаться, она ждала, когда морниец подъедет поближе. Он был уже совсем рядом, напротив скамей, где сидели альвы. Ардук хотел было пришпорить коня, чтобы проехать быстрее, но не успел: минуя ряды стражников, на поле вышел высокий альв и остановился прямо перед морнийцем. Сердце Элен замерло: это был Талион. Затаив дыхание, она впилась взглядом в надменное лицо Ардука. Тот удивленно смотрел на альва, не понимая, что нужно от него этому странному существу. Не обращая внимания на столь явное пренебрежение, Талион холодно бросил ему:
— Мне кажется, принц альфарской крови — достойный соперник послу Морна.
Ардук молча оглядел его с ног до головы, и его надменное лицо исказила презрительно-жалостливая гримаса:
— А, я узнал тебя. Так ты, стало быть, еще жив? Странно. Я должен был бы исправить эту ошибку прямо сейчас, но жаль, не могу этого сделать. Ведь, сразившись с тобой на равных, я покрою позором свой меч. Кто же бьется в единоборстве с рабом? Раба наказывают палкой или плетью, когда он становится непокорным. А ведь ты раб, альв. Тебя, как скотину на рынке, купили за золото. Право, княгиня, твоя нынешняя госпожа, была слишком щедра. Ты не стоишь тех денег. Принц альфарской крови? Забудь об этом. Ты, возможно, был им когда-то, но твое прошлое стерто навсегда. Оно стерто клеймом, выжженным на твоем лбу. Что же ты его прячешь? Ведь об этом все равно все знают! Прочь с дороги, а не то к клейму я прибавлю еще пару отметин!
Он двинул коня на альва и выхватил из-за пояса плетку, но Талион даже не шелохнулся. Побледнев от ярости, судорожно сжав кулаки, он впился потемневшими от гнева глазами в лицо Ардука. Жеребец навис над ним, нерешительно переступая, фыркая и приседая на задние ноги. Плеть морнийца взвилась, готовая опуститься на голову упрямца, но тут над полем разнесся суровый, властный голос:
— Берегись, Ардук! Оскорбляя раэнорца, ты наносишь обиду мне. А я обид не прощаю, как не прощают и те, за горами. Или ты хочешь на себе испытать гнев Черного Вестника? Талион, отойди. Раз гость имеет право выбора, это право нужно уважать.
Альв дрогнул, как от удара, но, сделав над собой невероятное усилие, склонил голову и удалился за оцепление стражи. Ардук спрятал плеть, и его конь двинулся дальше.
Все было кончено. Морниец разгадал ее хитрость и отказался от поединка. Княгиню душила жгучая ненависть. Этот человек должен умереть! Она этого хочет, и так будет! Он ответит за свою наглость!
А морниец уже подъехал к ее креслу, наклонился и вполголоса, так, чтобы слышала только она, произнес:
— Ты проиграла, и мне тебя жаль.
От этих слов лицо княгини вспыхнуло. Она подняла на всадника тяжелый, невидящий взгляд. Ни слова не было произнесено, но Ардук вдруг отшатнулся и, криво ухмыльнувшись, шевельнул поводьями. Но конь не двинулся с места. Его крепко держал под уздцы телохранитель княгини. Элен удивленно взглянула на него. Ардук тоже долго вглядывался в его лицо, но внезапно невесело усмехнулся и покачал головой:
— Отойди. С тобой я не стану драться.
Но тут вмешалась княгиня:
— Почему же? Ведь он не пленный альв. Он равен тебе. Он твой соотечественник, твой родич, Ардук. Так чем же ты недоволен теперь?
Тот метнул в ее сторону ненавидящий взгляд, но сдержался и промолчал. А княгиня продолжала:
— Румиль — не раб, купленный за деньги. Он мой приближенный. Более того, он мой друг. Неужели узы крови удерживают тебя?
— Ты хочешь, чтобы я сказал это? — Ардук быстро глянул на Румиля и в гневе сжал поводья.