— О небо, Гройн, что ты с собой сделал! — в растерянности прошептала княгиня.
— Я же поклялся тебе своей бородой! Вот, я сдержал клятву! — с вызовом рявкнул грим. И правда. Вместо густой, всегда дерзко торчащей бороды Элен видела расцарапанный голый подбородок грима с кое-где торчащей редкими пучками темно-рыжей щетиной.
— Голубчик Гройн, — с состраданием простонала она, наступив на ногу Хаггару, чье лицо расплылось было в широчайшей улыбке. Но грим уже отвернулся от нее и быстро пошел вниз, к той части стола, где веселились его родичи. Не в силах больше сдерживаться, Элен опустила голову и тихо засмеялась. Рядом трясся в приступе беззвучного хохота арандамарец. Советники и знать с трудом сдерживали смех. Успокоившись наконец, Элен опять обвела глазами площадку и тихо хлопнула в ладоши, подавая знак герольдам к началу пира. Юноши поднесли трубы к губам, и над притихшей долиной разнеслись чистые, торжественные звуки. Тотчас внизу вспыхнули тысячи огоньков. В черное ночное небо взвились, разбрасывая разноцветные искры, ракеты. Прихотливое эхо возвращало затихающие вдалеке песни труб. Гости примолкли. Кравчий налил темного вина в чашу княгини. Она встала, подняла кубок вверх и звучным голосом произнесла:
— В этот радостный миг вспомним землю предков, которую мы навсегда потеряли!
Ее глаза смотрели на запад! Хаггар с трепетом наблюдал, как в полном молчании поднялись со своих мест раэнорцы. Их лукавые, веселые лица стали вдруг необычайно серьезными, и в каждом из них проступили, словно всплыли из самых потаенных глубин души, где их ревниво оберегали от чужих глаз, черты давно канувшего в прошлое гордого народа. Они протягивали к западу кубки, наполненные вином. Губы их беззвучно шептали слова древней молитвы. Потом, отпив глоток, они вновь застывали без движения, неотрывно глядя в звездное небо.
— Смотрите, раэнорцы, смотрите! — разнесся над полем резкий голос княгини. — Серп Небесных владык взошел над землей Раэнора! Корона Севера вновь венчает чело моей страны!
Из-за темного горизонта поднималось созвездие. Хаггар восхищенно ахнул: звезды повторяли очертания гор на гербе княжества. Сходство было поразительным еще и оттого, что над созвездием висела полная луна, правда, не белая, а золотая. Неожиданно в тишине зазвучала музыка, и чистый, печальный голос запел:
Прекрасна весенняя зелень садов
У подножий Пепельных гор!
Навеки свою отдала я любовь
Тебе, лишь тебе, Раэнор!
Цветущих лугов медвяный хмель,
Гирлянды бархатных пурпурных роз,
Фонтанов звон и ручьев свирель -
Все в твоей красоте слилось.
Белоснежные башни твоих городов
Сохраняют минувшего след.
Их возводить повелела любовь
В честь великих своих побед.
Не ведали смерти владыки твои,
Храня в своих добрых, мудрых руках
Чистую прелесть юной земли,
Позабыв о бегущих годах.
Но счастье не вечно — вот жизни закон,
Неизменен он и жесток.
И князь, что не ведал желаньям препон,
Остался вновь одинок.
Подруга его, покинув дом,
Оставила мне свою жизнь.
Легким дымом над погребальным костром
Вознеслась в небесную высь.
Но снова, как прежде, приходит весна
В долины у Пепельных гор.
И вновь свежесть юности дарит она
Тебе, сын Луны, Раэнор.
Песня кончилась, музыка вновь смолкла. Княгиня села за стол, и арандамарец, очнувшись от наваждения, понял, что пела она. Как только госпожа улыбнулась, раэнорцы в мгновение ока сбросили с себя серьезность и вновь превратились в шумных, смешливых, озорных, словно дети, людей. Пир начался. Со всех сторон слышались заздравные тосты, шутки, смех. Тихо заиграла музыка. Со своего места поднялся посол Бэлистана и обратился к княгине: