— Капитан, дорога безопасна, — подъехав к Хаггару, доложил один из солдат. — Пусть себе едут до Окружной стены. Там на берегу гостиницы есть, переночуют. Нам пора в город возвращаться. Стражу у стены мы предупредили, так что там уже ждут гостей.
Да, все верно. Он поговорил с людьми, которые еще совсем недавно видели княгиню Чего же ему еще?!
— Ну, что ж, — обернулся он к купцу. — Прощай, Тасмари. Вряд ли еще когда-нибудь увидимся. Счастливо добраться до дома. Береги жену.
— И тебе счастливо, Капитан. А вот что до того, увидимся ли… Мир не так велик, жизнь длинна, как знать. Прощай, спасибо тебе.
— И ты, красавица, прощай. Да впредь будь благоразумней. Мужа люби, как он тебя любит.
Айвэ хихикнула, дерзко взглянув на него, и выпалила:
— А ты, Капитан, будь посмелей, тогда, может, и счастлив будешь. Слыхала я, что красотка раэнорская одна-одинешенька живет. Да и ты вот тоже один. Чем не пара! Взял да и женился бы!
Хаггар, не зная, что ответить на такое нахальство, только рукой махнул и поворотил коня догонять своих. Бэлистанцы тоже поехали было дальше, когда Айвэ услышала:
— А вот и женюсь.
И повернувшись, со смехом крикнула:
— Да услышат тебя небеса!
Вуаль, потревоженная легким ночным ветерком, всколыхнулась, открывая безупречной красоты лицо. Но женщина тут же отвернулась и послала коня вскачь, а следом за ней поскакал по ведущей к пристани дороге Тасмари. Вскоре их фигуры растворились во тьме, и Хаггар так и не смог ответить себе, пригрезилось ему или и впрямь видел он свою возлюбленную, княгиню Элен.
На следующий вечер караван незадачливых бэлистанцев выехал из Главных ворот. Они устроились под самой городской стеной, поставив в ряд свои разноцветные шелковые палатки. Каждое утро проходили они теперь в город, неся товары на своих плечах, под хохот и шутки зевак. Однако насмешки нисколько не задевали иноземцев. Похоже, что они вовсе не были огорчены. Без тени сожаления отсчитывая стражникам монеты, бэлистанцы веселой толпой шли по утрам на рынок, а возвращаясь вечером, разводили костры и готовили еду. Пряные запахи, смех, песни были слышны в близлежащих хуторках, и частенько радушные караванщики принимали у себя гостей — любопытную молодежь, жаждавшую рассказов о дальних землях. Да и стражники были не прочь посидеть у костра и поболтать о том о сем. Однако, несмотря на свое расположение к опальным купцам, каждое утро при входе они внимательно всматривались в лица бэлистанцев, опасаясь, что хитрый Тасмари может вернуться к своим, нарушив решение суда. Но Тасмари не появлялся. Еще один чужеземец занимал внимание стражи — богато одетый юноша. Он не был купцом, не прикасался к тюкам с товарами, не кашеварил у общего котла. Но каждое утро он шествовал во главе бэлистанцев в сопровождении трех покорных рабов, которые по очереди носили за ним сундучок. Стражники, конечно же, проверили его содержимое и нашли блестящие иглы, щипчики, пилки, мешочки с травами, пузырьки и порошки. Они заподозрили было неладное, но караванщики вступились за земляка и объяснили, что юнец — весьма искусный лекарь. Арандамарцы решили проверить, так ли это, и вечером привели в лагерь купцов человека с чудовищно раздутой щекой.
— Ну, лекарь, покажи, на что способен, — подступили они к бэлистанцу. Тот невозмутимо поклонился, взял за руку упирающегося пациента и повел в свою палатку. Рабы преградили дорогу сунувшимся было вслед стражникам. Те уселись ждать у костра, переглядываясь и неуверенно улыбаясь. Когда же из палатки донесся сдавленный вопль, перешедший в хрип, арандамарцы поспешили на помощь страдальцу.
Ворвавшись в палатку, они застыли, оторопело глядя на счастливо улыбающегося приятеля.
— Во, глядите! — восторженно завопил он, показывая им огромный, черный от гнили зуб.
Все облегченно вздохнули.
— Дурак! Чего орал — то? — спросил один из стражников.
— Дак страшно! Щипцы-то у него во какие! — недавний больной широко развел руки. Юноша сдержанно улыбнулся. С этого дня, встречая врачевателя, стражники почтительно ему кланялись.
Лекарские палаты были битком набиты пациентами. Будто весь Вальбард во главе со своим правителем решил поправить свое здоровье. Но у обычных людей и болезни были обычные. Врачи справлялись с ними без особого труда, а вот правитель… Страшно было видеть, как сильный, властный человек под действием неведомого недуга превращался в безвольного, безразличного ко всему старца. Приступы тоски случались с ним и раньше. Причиной тому все считали странную смерть его жены Фальмариль. Но никогда еще болезнь не была столь сильна. К тому же никто из придворных лекарей не знал, как лечатся подобные недуги. Изгнать боль из груди и желудка, вылечить зубы, помочь оправиться от ран — это пожалуйста. Но как лечить от тоски? К тому же правитель, считавший всех вместе взятых лекарей шарлатанами, и видеть никого из них не хотел. Так и лежал он один в королевском покое. Лишь сыновья осмеливались время от времени нарушать его уединение.