***
...Год 1995-й стал в жизни Анатолия Полотно самым альбомонасыщенным. Весной «Студия «Союз» издает на двойном компакт-дисковом и кассетном альбоме лучшие песни за все 6 творческих лет. А Полотно на своей «Атлас-студии» уже готовит новый — закладывает «Золотую карету».
«Лазерный диск с таким названием, колесом прикатившийся из Швеции, где он печатался, по-доспел-таки вовремя к презентации, состоявшейся в декабре в концертном зале «Россия», — писал я тогда, проявляя промо-активность в прессе. Буквально в золоченой карете и появился окрыленный герой на сцене: декорации в точности повторяли обложку компакт-диска: крылатая карета, как символ светлых надежд, успеха, благополучия. «Всем толстенького кошелька и удачи! — одно из любимых пожеланий Анатолия. — А чего стесняться?! Каждый из нас мечтает хоть раз прокатиться в золотой карете, да не всем это удается. А у кого-то, напротив, карета удачи возникает из ничего — из тыквы, как у Золушки». В карете Анатолия Полотно всегда найдется место для друзей. Люба Успенская, Вахтанг Кикабидзе, Вилли Токарев, Виктор Рыбин и группа «Дюна» составили певцу компанию в прогулке по 9-ти его альбомам, каковую и представляли собою концерты.
В зале, среди публики, фрагментами читалась
— без всякого преувеличения -— новейшая российская история: Олимпийский чемпион Александр Карелин, «Русская ракета» Павел Буре, космонавт Герман Титов... Под занавес второго концерта последний поднялся на сцену и преподнес Анатолию в подарок нечто вроде «мокрого» космического пайка — «мокрого» в силу наличия в нем водки в спец-упаковке....
...Несмотря на иллюзию спонтанности, концертная структура тщательно продумывалась. В первом отделении Полотно аккомпанировала группа «Лоц-Мэн», а подпевали очаровательные Лена и Наташа —жена. Сам певец предстал перед публикой в белоснежном пиджаке, похожем на капитанский китель. Звучит песня «Теплоход» — шутливое воспоминание о проделанных круизах. Из глубин зала неутомимым Полотно извлекается г-н То-хадзе, капитан океанского лайнера «Екатерина Вторая» — друзья поплавали немало.
Контрастом первому — как пронизывающий северный ветер в одноименной песне — насыщенное тяжелой лирикой второе отделение. Переобла-чившийся в полосатую рубаху Полотно выглядит, как зэк колонии строгого режима. В лучших традициях Аркадия Северного — акустический романс «Вам кольцо с дорогим бриллиантом..» На эту песню с ходу запал... «продвинутый» сценарист, режиссер, актер Иван Охлобыстин, работавший тогда с Анатолием в качестве клипмейкера и снявший ему два видео — на композиции «Белая вьюга» и «Чем дальше, тем ближе». «Кольцо..» же
Иван хотел использовать в собственном художественном фильме «Сонька — Золотая ручка».
Третье отделение программы было стопроцентно «живым», с оркестром Лундстрема в полном составе — по всем канонам жанра...
...Представленная в фойе сюрреалистическая живопись Анатолия — песня отдельная. Такова ирония судьбы: аскет Савонарола воевал с искусством Возрождения, разбивал статуи, жег картины, а спустя века, фантазией Полотно-художника возродился на его полотне...»
Знатоки живописи особо подчеркивают объемность, буквальную выпуклость его работ. «Но это не мной придумано, — оправдывался Анатолий. — Горельеф, барельеф существовали еще в искусстве Древней Греции». — «Так то в камне, а у тебя на холсте!»
Для меня всегда являлось загадкой, как призе-мленность музыкального жанра уживается в нем со всеми этими головами-пирамидами, лунными зародышами, спиралевидными монстрами. Стоп! Спираль. Не есть ли это внутренняя пружина Анатолия — артиста, художника, человека? И пирамиды живописца Полотно можно не только видеть, но, иногда, и слышать:
В моей душе нелетная погода,
Заиндевели сердца клапана И под ногами хлюпает болото,
И руку предлагает сатана.
Кровь запеклась, на ранах — соль обиды Пронзает ум незримою иглой И сны мои — Египта пирамиды Грудь придавили каменной плитой, ой!
Ой, лели-лели! Ой, лели-лели!
Куда спешите вы, мои года?!
Ой, лели-лели! Ой, лели-лели!
Назад вам не вернуться никогда!
«Живопись — это совсем другой пласт Толиного сознания, — говорит его жена Наташа. — В этом он подобен многограннику. Как рождаются эскизы, наброски — я видела: сидит, что-то вырисовывает; весь погружен в себя. Потом переносит на холст. Мне кажется, картины даже в чем-то больше соответствуют его внутреннему миру, чем песни. В нем есть некая напряженность, как будто в голове идет непрерывная работа».