— акробатом, иллюзионистом, фокусником-жонг-лером. В Великую Отечественную Войну, стоя на бруствере окопа, молодой лейтенант жонглировал пятью лимонками под аккомпанемент губной гармоники... с немецких позиций, которые были метрах в двухстах. Потом с воплями прибегало начальство, и оригинальный жанр уступал место кровавому — войне. Несмотря на возраст, Виктор Неотерович еще совсем недавно выступал с сыном на одной сцене.
Геннадий Жаров — голос «Амнистии-П» Лиц же у нее несколько — коллектив все-таки. Что же касается души группы, то она обитает, как и положено, в Храме В храме науки — Московском Государственном Университете Культуры, а живет в высоком, как башня, Сергее Трофимове, который преподает здесь на кафедре режиссуры театрализованных представлений. Вернее, жила: с некоторых пор Сергей больше не продюсирует и не директорствуем в группе. Может временно? А ведь без Трофимова «Амнистия» могла бы не состояться Единожды сцементировав коллектив музыкантов, с годами, непостижимым образом, он сумел сделать его железобетонным. Здесь нет места мелочным разборкам, не пахнет наигранным эстрадным пафосом. Они —► взрослые мужики, у каждого, помимо «Амнистии», свое дело, поэтому ссориться из-за денег тоже нет повода. Сергей Трофимов — и продюсер, и режиссер сцены, и клипмейкер, и директор-администратор. Интересно, что, практически, в любом из этих качеств он бывал еще до исторической встречи с Геннадием Жаровым в московском ДК имени Второго Интернационала.
Происходит Сергей по отцу — из поволжских, а по матери — из донских казаков. (В одном из последних по времени альбомов «Амнистии-П» «В Магадан командировочка...» есть песня «Казачья».) Приехав в Москву, пытался завоевать столицу южным «хэканьем», но во ВГИКе этот номер не прошел. Сам знаменитый Сергей Герасимов дал ему от ворот поворот. Поступил в тогда еще Институт Культуры, где работает и по сей день. В самом начале еще была попытка выучиться на строителя — в МИСИ, славном своей командой КВН.
«Дожаровский» послужной список Трофимова впечатляет: 2 года работал в коллективе Валерия Леонтьева, где отвечал за свет и спецэффекты — взрывы, фейерверки и прочую пиротехнику; стоял у истоков фирмы Сергея Лисовского; сотрудничал с композитором Юрием Чернавским на студии «Рекорд». Он помнит и первый нахрапистый пафос Андрея Разина, прикатившего к Чернавскому на правительственной «Чайке», и начало Олега Газ-манова, когда-то менее популярного, чем собственный сын Родион с песней про собаку по кличке Люси. За 2 года до принятия «Закона о кооперации» Трофимов открыл свое дело: он умудрился создать при Красногвардейском райкоме партии творческое объединение «Россия». Помимо продюсерско-административных регалий Сергей может похвастаться и определенным музыкальным опытом. В ипостаси барабанщика он, сам того не желая, чуть было не попал в диссиденты.
«Дело было в 1985-м году на Московском Фестивале молодежи и студентов, — вспоминает Трофимов. — Никакой «Амнистией», естественно, еще не пахло и пахнуть не могло. Нашему ВИА предстояло выступать в ДК АЗЛК с программой песен-агиток, типа: «Солнечному миру — да! да! да! Ядерному взрыву — нет! нет! нет!» Вначале все шло точно по режиссерскому плану. И вот поем мы песню, а слова в ней такие: «Теперь наступила и наша пора безумцев седых довести до ума...» В это время на сцену должны были проецироваться фотографии врагов мирового пролетариата — Пиночета, Сомосы. А на экране начали появляться фотографии членов Политбюро ЦК КПСС! Зал реагировал на происходящее на сцене гробовым молчанием: зрители словно чувствовали себя соучастниками преступления. ДК тут же был опечатан. Как оказалось, в кинобудке засел форменный шизофреник — у него даже белый билет был. Нас начальники не тронули — все на этого парня повесили: ну, мол, дурак, ну, слайды перепутал. Но в сцена-рии-то все правильно!
Меня вообще было сложно вот так, просто, взять и посадить. Я, как-никак, в партии состоял, делегатствовал на съезде ВЛКСМ, отмечали меня по этой линии. Такая броня — почище депутатской неприкосновенности! Когда Союз зашатался, а я начинал поднимать «Амнистию», партийная броня стала давать трещины: пару раз по почкам били после подпольных концертов».
В «совковые» годы Сергею Трофимову удалось уберечься от тюрьмы. Он был музыкантом, но не автором. А вот те его приятели-музыканты, кто писал свое, да, не залитовав, пытался петь прилюдно — их судьба забросила далеко. Владимир Сокуров, например, сейчас преподает в поселке Сусуман Магаданской области. Так примерз, что возвращаться не стал. Да, наверное, и поздно уже
— мосты на Большую землю давно сожжены. Ему дали 7 лет, якобы, за наркотики. На самом деле — за песни, где он едко издевался над режимом. Облака плывут, облака,