— И? Ты дал совет? — спросила я, как только оправилась от изумления.
Папа выдавил ухмылку.
— Не за моим советом, Кэт. За твоим.
— Ох. Эм, хорошо.
— Не смотри так испуганно. Ты любишь моду и любишь давать советы.
Должно быть, я скорчила гримасу, потому что папа рассмеялся.
— Джимми у входа, — сказала я. — Не мог бы ты сказать ему, что я буду там через секунду?
— Куда ты сейчас направляешься?
— Спроси его. Он объяснит.
Брови Лили поползли вверх.
— Ты можешь побыть с моим отцом ещё один час? — я спросила её, как только папа ушёл.
Она нахмурилась ещё сильнее.
— Мне нужно увидеться с Каджикой.
Она медленно, недоверчиво покачала головой.
Неужели она думала, что я собираюсь встретиться с ним ради секса?
— Он привёл сюда людей, — сказала я. — По-видимому, много людей. Ты слышала об этом?
Она кивнула, подтверждая свою осведомлённость о сборе охотников. Если это то, чем они были… С другой стороны, зачем ещё ему было учить их стрелять из лука в лесу?
Она вынула ручку из блокнота, исписанного красивым каллиграфическим почерком, перевернула страницу и написала.
«Я могу остаться, но ненадолго. Эйс хочет, чтобы я вернулась домой как можно скорее».
— Он не планирует запечатывать… — я собиралась сказать порталы, но решила использовать слово фаэли. — астиумы?
«Пока не уверен. Он изучает другие возможности. Иди».
Я повернулась, чтобы уйти, но потом повернула обратно.
— Лили, есть ли что-нибудь, что влияет на них — кроме пыли — так же, как железо влияет на вас?
«Уксус. Лимонный сок. Что-нибудь кислое. Я приготовила твоему отцу салат с изрядной дозой того и другого. Это должно обезопасить его на пару часов».
— Спасибо, — сказала я.
«Меньшее, что я могу сделать после того», — её ручка замерла на бумаге, «того, что я сделала».
Она на мгновение поднесла его ко мне, а затем вырвала листок из блокнота и скомкала его. Голубое пламя лизнуло её ладонь. Она держала руку над бумагой, пока та не загорелась. Мы обе смотрели, как бумага превращается в пепел, а пепел — в воздух. Если бы только Лили тоже могла сжечь то, что она сделала.
ГЛАВА 31. ОРАНЖЕРЕЯ
Перед фермерским домом звучала музыка, несколько шатров с куполообразными крышами и выложенная камнем яма, в которой ревел огонь. Целое обезглавленное животное было насажено на вертел над огнём, ягнёнок или свинья. Он был слишком обуглен, чтобы догадаться, что это было. Влажные банки из-под безалкогольных напитков были расставлены на большом пне, который Холли использовала в качестве стола для пикника во время сбора урожая.
Глаза подозрительно сверкнули, когда мы с Джимми вышли из машины. Некоторые охотники поднялись с ковров, которые они расстелили у огня. Те, кто не стоял, повернулись к нам лицом.
Я оглядела все лица, тщетно ища знакомое. Затем кто-то вышел из тени, кого-то, кого я узнала. Волосы Гвенельды были заплетены в замысловатую косу, украшенную маленькими голубыми перьями. Она выглядела бы так, словно сошла прямо из книги Холли, если бы не её белая футболка и джинсы. А ещё на ней была пара маминых сапог. Мне было больно видеть их на её ногах, хотя я и подарила их ей.
Я заставила себя поднять глаза вверх, к замшевому колье, обвитому вокруг её тонкой шеи, к её квадратной челюсти, полным губам, которые я никогда не видела улыбающимися, прямому носу и раскосым чёрным глазам, которые, казалось, могли видеть тебя насквозь.
— Привет, ребята, — сказал Джимми, показывая им свой значок. — Миссис Гимива, — он кивнул в сторону Гвенельды, затем наклонился ко мне и прошептал. — Эйс Вуд солгал о том, что она была женой мёртвого судмедэксперта. Она совершенно не связана с ним.
Гвенельда не посмотрела на Джимми, не ответила на его кивок. Она пронзила меня взглядом. Я едва осмеливалась пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы дышать. Она была невысокой женщиной, но привлекала к себе столько же внимания, как титан.
— Катори, ты пришла.
Этот её странный голос казался древним, как будто её голосовые связки состарились за двести лет, которые она провела под землёй.
Рядом с ней стоял мужчина, пшенично-светлые волосы были коротко подстрижены, светлые глаза сверкали в темноте. Он был одет в армейскую форму. Служил ли он нашей стране или купил форму в магазине? По одной только ширине мускулов на его груди я заподозрила, что он участвовал в какой-то войне, а теперь сражался в другой.
Когда он сделал шаг к нам, Гвенельда подняла руку, чтобы удержать его.
— Ты вернулась, — сказала я. Был миллион других вещей, которые я предпочла бы сказать, но не перед аудиторией.