Я кивнула.
— Каджике потребовались дни, чтобы заставить её простить нас, дни, чтобы утешить её. И теперь она это сделала.
Гвенельда положила руку мне на запястье, мягко обхватила его пальцами.
— Ты сильно обидела моего брата, Катори. Он не пожелал рассказать мне, что произошло, но я чувствую его меланхолию, и это причиняет мне боль. Что произошло в тот день, когда он вернулся в Роуэн?
Я уже собиралась ответить ей, когда что-то громко ударилось о мутное стекло оранжереи. Сначала я подумала, что это птица, но когда я посмотрела в направлении шума, я поняла, что это была не птица, это была часть тела. Голый зад, переходящий в узкую талию и голую спину.
Гвенельда снова зашагала.
— Пойдём, — она потянула меня за запястье, чтобы заставить двигаться. Чтобы заставить меня перестать смотреть. Я не сделала ни того, ни другого.
Светлые волосы скользнули по стеклу, а затем вторая голова материализовалась в изгибе шеи женщины. Она была увенчана чёрными волосами.
Тело девушки снова ударилось о стекло. И ещё раз. И ещё раз.
— Пожалуйста, Катори, не смотри, — сказала Гвенельда, всё ещё пытаясь оторвать меня. Но оторвать меня было невозможно.
Мне не нужно было видеть лицо мужчины, чтобы понять, кто это был. Мурашки побежали по моей коже, когда он поднял лицо, и его тигриные глаза встретились с моими. Его лоб блестел от пота, как и обнажённые плечи. Вместо того чтобы остановиться или отойти от стекла, Каджика уставился прямо на меня и врезался в блондинку, чьи громкие стоны просачивались сквозь стеклянные панели.
— Катори, — резко сказала Гвенельда.
Наконец я крепко зажмурила глаза. Моё сердце бешено заколотилось, а щёки залило жаром. Мне не следовало глазеть на это зрелище. Мне следовало послушаться Гвенельду и уйти.
Когда я почувствовала, что взяла себя в руки, я открыла глаза и уставилась на невысокую охотницу.
— Похоже, он нашёл способ избавиться от своей боли.
Гвенельда поморщилась.
— Он всё ещё любит тебя.
— Нет, Гвен, женщина, которую он любит, никогда не была мной. Я просто была чертовски похожа на неё.
— Его привлекло к тебе не только твоё сходство.
Земля была пропитана звёздным светом, каждая травинка была идеально очерчена, каждое кривое вишнёвое дерево было нарисовано до совершенства.
— Верно. Это было также из-за мальчика, который живёт в его сознании.
— Если бы это было так, то меня бы привлёк твой отец, а меня не привлекает.
Я сморщила нос.
— Слава Великому Духу.
Звук бьющегося стекла сотряс ночь. Несколько охотников с головокружительной скоростью обогнули фермерский дом, остановившись недалеко от теплицы. Дверь разлетелась вдребезги, когда Каджика распахнул её. Стекло лежало мерцающими осколками среди охристой травы.
Он бросился к нам с обнажённой грудью, босой. По крайней мере, он снова надел джинсы. Гнев исходил от него и наполнял воздух, пока вся земля не затрещала от него. Когда он добрался до нас, он тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась порывами.
— Не хотела прерывать, — сказала я.
— Что ты здесь делаешь?
— Я только что вернулась из Детройта и подумала, что зайду проведать тебя.
Быстрый темп его дыхания не уменьшился. Во всяком случае, казалось, что ситуация обострилась. Блондинка, с ягодицами которой я теперь была хорошо знакома, подошла к нему сзади. Я узнала её по фотографии, которую Эйс показал мне в тот день, когда я пила чай с тремя фейри у Би. Она обхватила рукой его бицепс.
— Уходи!
Потрясённая его тоном, я повернулась и пошла прочь.
— Не ты, Катори, — сказал он, отмахиваясь от блондинки.
— Я вернусь завтра, — я продолжала идти. — Когда ты будешь менее занят.
— Останься! — прорычал он.
Я остановилась на полпути вниз по травянистому склону и обернулась.
— Меня дома ждёт отец.
Каджика направился ко мне, быстро передвигая длинные ноги.
— Пожалуйста, останься, — в его тоне была какая-то твёрдость, которая заставила меня остановиться. Это было почти так, как если бы он собирался заплакать.
— Мне действительно нужно идти.
— Ты бросила меня, — пробормотал он.
— Я поехала в Детройт, чтобы найти…
— В лесу, ты предпочла их мне. Ты защищала Борго. — его плечи были напряжены, но всё же они дрожали. — Ты не знаешь, что это сделало со мной.
— Ты всё ещё здесь, но Борго нет, так что я думаю, что его боль превзошла твою.
Каджика вздрогнул.