Его губы беззвучно заходили на лице и… спустя секунду яркая вспышка озарила звёздное небо. От луны как будто оторвался маленький кусочек. Ликантропы попадали ниц, и тут же обременительные метаморфозы затеребили их вздрагивающие тела. Пока оборотни очеловечивались, я, умудрённый опытом, приставил остриё Альдбрига к шее Комодриана.
– Я тебе, что? На дурака похож? То, что ты сейчас вернул гвардейцев в их прежний вид – ещё не значит, что ликантропия более не висит над ними!
– Ах, ты паразит, ишь, что смекаешь…
– Приму твою фразу за комплимент, – устало хмыкнул я. – Теперь займись тем, чем должен.
– В обмен на возможность уйти…
– Договорились, но только без фокусов!
Дрожа и постанывая, Комодриан встал, после чего взял свою трость и, под нажимом Альдбрига, стал водить ею над встающими воинами. В воздухе закружись малюсенькие искры. Их становилось все больше и больше и в конце концов образовалась целая лавина всполохов, которые оплели стонущих гвардейцев Нальда. Когда чародейство закончилось, и ко мне направились прихрамывающий Элми и растрёпанная Илва, я схватил собирающегося уйти Комодриана за ворот.
– Не так быстро, мой дорогой!
– У нас был уговор! Им больше не придётся обрастать шерстью! – содрогаясь от возможности скорой встречи с Элми и остальными гвардейцами Нальда, возопил Комодриан.
– Уговор в силе. Только вот одно «но». Завтра настанет новая ночь, и вдруг как–то так случится, что ликантропия никуда не ушла. Что тогда? Нет, я проконтролирую ситуацию. Денёк ты посидишь в Нальде, и если всё будет «ладушки», пойдёшь на все четыре стороны.
– Он снял с нас свои чары?! Дай мне теперь убить его! – это доковылял до нас Элми.
– Нет! – воскликнул я, перехватывая руку с занесённым клинком. – Прояви здравомыслие! Если вы всё ещё больны ликантропией, то через двадцать четыре часа вновь станете оборотнями! Надо поместить Комодриана под стражу, и ко ли случиться неприятность, я смогу «убедить» его исправить положение.
– Запрём его в самой глубокой и сырой темнице, – вставила подоспевшая Илва.
– Справедливо, – согласился я, кидая Комодриана в железную хватку Элми.
Следом я переломил об колено отобранную у Комодриана волшебную трость – прежде всего у змеи надо вырывать её клыки. При помощи магического оружия можно много всего натворить – уж я-то знаю. Придерживая рану рукой, жрец одарил меня таким взглядом ненависти, что я понял – поступил правильно.
Пока я, Элми, Илва и пленный Комодриан следовали в Нальд, идущие рядом со мной гвардейцы полушёпотом благодарили меня за их освобождение от волчьих оков. Всё моё тело изнывало от причинённых ему увечий, но я улыбался – в историю об отвратительной болезни можно вписать пару новых строк.
Ненавистный Волчатник остался позади, а впереди нас встречали распахнутые настежь ворота. Быстренько пройдя сквозь их проём и сомкнув за собой створы, мы спустились в подземелье. Крепостной лекарь бережно перевязал мне порезы, а затем с большой брезгливостью, халтурно обработал увечье Комодриана. Состояние его здоровья было не из лучших. Он тяжело дышал и всё время просил пить. Как оказалась, Лик Эбенового Ужаса продырявил ему печень, и без должного ухода жрец был обречён вскоре отойти в могилу. Уговорить лекар, врачевать Комодриана «по-нормальному» я не смог, поэтому с разрешения Элми воспользовавшись незатейливой алхимической лабораторией. Сделал из подручных материалов два пузырька со снадобьями – одно останавливало кровь, другое снимало болевые ощущения. Конечно, в составлении животворных препаратов мне до Эмилии далеко, однако кое–что я тоже умею. Взяв приготовленные эликсиры с собой, я навестил тюремную камеру Комодриана. Дежуривший возле неё Элми скептически на меня посмотрел:
– Ты несёшь ему яд?
– Сам знаешь, что нет. Мне нужно с ним поговорить.
– Только смотри, чтобы он тебя не укусил.
– Когда ликантроп находиться в людском обличии, его зубы угрозы не представляют, придерживая себя за подштопанный бок, с кривой улыбкой отозвался я.
– Надеюсь, ты знаешь, о чём говоришь, Калеб, – отпирая мне дверь, промолвил Элми.
Жрец встретил меня без всяких эмоций. По всей вероятности, он решил, что я не стану сдерживать данное мною обещание и приготовился умереть, не прося о жалости. Глупец! Калеб Шаттибраль никогда не опускается до нарушения своих зароков!
– Я так думаю, что ты всё же не обманул меня, когда сказал, что люди Нальда очистились от ликантропии. Однако у меня есть к тебе вопросы по самому ритуалу.
– Хочешь знать, как у меня это получилось? Пришёл выведывать мои секреты? Ха! Я тебе ничегошеньки не расскажу! – гадливо осклабился Комодриан. Впрочем, его ужимка стоила ему спазматического кашля.