Не только аферисты и жулики, но и многие базарные торговцы потешались и зубоскалили тогда над незадачливым полтавчанином:
— Ну и влип олух деревенский!..
— Ох и крепко взгреет его баба!..
— Интересно поглядеть, как этот дурень будет землю копать, а потом проклинать день, когда в Киев надумал ехать.
— А уж как он станет рыскать по городу — продавца липовых карт искать!.. Вот посмеемся!..
Пока обитатели Толкучки веселились, предвкушая фиаско полтавчанина, тот невозмутимо делал, что задумал. Вначале купил кирку и лопату и несколько мешков. Затем уселся прямо на землю, неподалеку от Толкучки, раскрыл торбу со снедью и неторопливо принялся обедать.
Зная, какой удар вскоре ждет этого сельского простака, даже самые наглые и голодные нищие не клянчили у него подаяние.
После сытного обеда Панас ненадолго вздремнул. И тут к нему отнеслись с сочувствием. Ни один жулик не позарился на его торбу со снедью и на оттопыренные карманы. А может, вовсе не сострадание, а ожидание скорой потехи остановило их.
Проснулся Панас уже в сумерках. Потянулся, протер глаза и безмятежно улыбнулся.
Пустынной, тихой и неприветливой сделалась торговая площадь.
"Самое время искать клад! Никто не помешает…" — подумал полтавчанин.
И не предполагал он, по своей наивности, что за ним наблюдают десятки насмешливых, озорных, ехидных глаз.
Нашел Панас место, где, согласно пометке на карте, зарыт клад, и принялся за работу.
— Вот дурень!.. От тэлэп застукатый!.. Даже не там копает, где указано, — с усмешкой пояснил приятелям торговец картами.
Он тоже наблюдал из укромного местечка за ходом событий, надеясь в эту ночь от души посмеяться над своей жертвой.
А ничего не подозревающий Панас уже вовсю орудовал киркой и лопатой.
— Любезный, аль потерял что? — неожиданно раздался голос над головой.
Вздрогнул полтавчанин и разогнулся. Перед ним — городовой. Даже в темноте было видно, как весело сверкают глаза у служивого. Еще днем обитатели Толкучки нашептали стражу порядка о недотепе — охотнике за сокровищами.
— Неужто ценность обронил впотьмах? — с деланным сочувствием снова поинтересовался городовой.
— Ищу клад, — охотно пояснил Панас и снова принялся орудовать лопатой.
— Ну-ну, копай поглубже, — посоветовал служивый и не сдержал усмешку.
— Та уже нашел!.. — тут же отозвался полтавчанин. — Ох и тяжелая скрыня!.. Сколько ж в ней добра?..
Городовой хотел было пошутить, но, к своему изумлению, увидел в яме отделанный железом сундучок. Не из дешевых… Сразу видно: пустяки в таком не станут хранить.
А сам охотник за сокровищами уже удовлетворенно поглаживал да постукивал по крышке своей находки.
— Что ж ты, любезный?.. Отпирай!.. — едва слышно произнес осипший от внезапного волнения городовой.
— Та дома отопру, — устало ответил Панас.
— Зачем ждать?.. А вдруг в этом сундучке одни черепки да ржавые железки?.. Не стоит зря надрываться…
Полтавчанин упрямо покачал головой и снова постучал по сундучку:
— В карте написано, что здесь золото и всякие диаманты, — значит, так оно и есть…
Наивность собеседника поразила стража порядка, но он не отступал:
— А ты все ж-таки погляди, какие-такие драгоценности в сундуке?
— На шо глядеть? Золото оно и есть золото, — беспечно махнул рукой Панас. — Ты бы, служивый, нанял мне извозчика, а то тяжко такую скрыню переть на горбу!..
От волнения городовой позабыл, что ему нельзя далеко отлучаться от своей полосатой будки.
— Сей момент, любезный! — заверил он и мигом исчез в темноте.
А тем временем затаившиеся зрители совещались:
— Кажись, что-то нашел, балда неотесанная… Только не разглядеть впотьмах.
— Может, сходим посмотрим, чего привалило этому остолопу?..
— Рано еще… Как начнет выть и волосы на себе рвать от горя — так и подойдем. Вот умора будет…
— А вдруг что-то стоящее попалось ему?.. Видал: возится с каким-то ящиком.
— Да что тут может попасться? Черепки, сломанные подковы да ржавые гвозди… Карта ведь туфтовая…
Неожиданно быстро городовой справился с поручением. Вернулся он в бричке, запряженной парой лошадей.
С его помощью Панас установил на кожаное сиденье свою находку и приказал кучеру:
— А теперь давай гуцуй до Полтавы! Та не гони, как скаженный. В такой темноте еще не туда завернешь!..
— Шуткуешь, барин? — изумился кучер. — Знаешь хоть, шановный пане, сколько стоит — до Полтавы?
— Не обеднею и тебя не обижу, — ответил Панас и обернулся к городовому. — А это тебе, служивый, за оказанную услугу, — и протянул какую-то бирюльку, только не деревянную, а металлическую.