Однажды Мария Александровна встретилась с бывшим шофером абвера. Фортус запомнила только его имя — Эрик. Еще до окончания войны он был тяжело ранен и остался инвалидом.
Ничего интересного рядовой водитель не рассказал, и лишь одна мистическая история, о которой поведал инвалид, привлекла внимание Марии Александровны.
Но мистика неприемлема в официальных документах, и воспоминания абверовского шофера остались вне протокола.
В составе особой команды Эрик прибыл в Киев в начале 1943 года. Первое время шофер недоумевал: почему ему, сотруднику военной разведки, приходится заниматься перевозкой ящиков, явно не имеющих отношения ни к оружию, ни к армейскому снаряжению?
Спустя некоторое время Эрик из разговоров офицеров узнал, что особая команда абвера разыскивает в Киеве драгоценные изделия и шедевры изобразительного искусства, а затем отправляет их куда-то в Австрию. Там, в горных пещерах, якобы создано по приказу фюрера временное тайное хранилище.
На какой срок и зачем сокровища прятали в подземелья, шофер так и не понял.
В первые дни пребывания в Киеве ему приказали тщательно изучить карту не только города, но и окрестностей, знать назубок и немецкие наименования улиц, площадей, переулков, и названия их до 1941 года.
Во время оккупации украинской столицы гитлеровская администрация изрядно потрудилась с переименованием городских объектов. Крещатик (при советской власти — улица Воровского) превратился в Айхгорнштрас-се; Банковая — в Бисмаркштрассе; Богдана Хмельницкого (при советской власти — улица Ленина) — в Театрштрассе; Энгельса — в Лютерштрассе; Коминтерна — в Банхофштрассе; бульвар Тараса Шевченко — в Ровноверштрассе.
В дни оккупации немало улиц Киева получили имена вождей и известных личностей Третьего рейха.
Абверовский шофер довольно быстро освоился в городе и вскоре знал не только названия, но и историю многих киевских строений. За это Эрика ценили и частенько доверяли ему особые секретные поручения.
Летом 1943 года в Киев прибыл новый офицер абвера. Он пополнил спецкоманду по розыску всевозможных драгоценностей, старинных рукописей и художественных произведений. Но, в отличие от коллег, этот офицер не обследовал подвалы старых домов, не занимался экспроприацией ювелирных изделий, не копался в архивах и запасниках музеев.
Почему-то интересовали его злачные места города, барахолки, притоны. В общем, внедрялся он в "пропащее дно" Киева. Новый служащий абверкоманды свободно говорил по-украински и по-русски, "толковал по фене" и знал множество блатных песен.
Пару недель Эрик был приставлен к нему в качестве своеобразного экскурсовода. Ведь к тому времени шофер уже неплохо ориентировался в Киеве. Потом офицер сменил военную форму с погонами гауптмана на гражданскую одежду и стал действовать самостоятельно.
Один раз Эрик получил приказ увезти гауптмана из городской окраины Шулявки. По-видимому, агент Абвера основательно погулял там в каком-то притоне. Он был пьян и весел. А по дороге в штаб даже слегка разоткровенничался.
Правда, откровенность профессионального разведчика заключалась всего лишь в нескольких фразах:
— А знаешь, старина, я все-таки найду этот, трижды проклятый, "армелис"… Даже если он действительно обладает мистической силой и не всякому дается в руки!.. Так что будет выполнено поручение самого…
На этом признания гауптмана оборвались. Видимо, он понял, что сболтнул лишнее, и сумел взять себя в руки. Весь оставшийся путь офицер не проронил ни слова.
Эрик прекрасно понимал: расспросы могут привести его в лучшем случае на передовую, а скорее всего — навечно в тюремные застенки. Так он и не узнал, чье поручение выполнял гауптман и что это за "трижды проклятый "ар-мелис"".
Но незнакомое словечко навсегда засело в памяти.
Осенью 1943 года команда, в которой служил Эрик, покидала Киев. Накануне отбытия шофер случайно услышал разговор гауптмана с командиром абверовского подразделения.
— Не знаю, сколько мне еще торчать в этом городе… С приходом красных в иных условиях предстоит работать, — посетовал гауптман.
— Неужели все из-за какого-то медальона?.. Стоит ли рисковать высококлассным агентом из-за, пусть и неимоверно дорогого, но всего лишь украшения? — высказал недоумение командир абверкоманды.
— Э… не скажи!.. — гауптман сделал протестующий жест. — Сам по себе древний "армелис" действительно очень дорогая штука… Даже специалисты пока не могут назвать его истинную стоимость. Но ведь главное не цена медальона с шестью бриллиантами…