— Хватит чирикать! — приказала Феодосия. — Пора за дело браться!
— Мы готовы!.. Но где нам в такой темноте раздобыть ромашки?
Старуха безразлично зевнула:
— Где хотите… Но без венка в Зверинецкие пещеры нечего соваться…
Пожали плечами налетчики:
— Вот скаженная ведьма!
— Придется потакать старухе…
— Сделаем вид, что верим в ее бузу…
Один из налетчиков кивнул товарищам и вышел из хаты. На ожидавшей бандитов пролетке он быстро домчался к Владимирскому собору. В те годы вблизи храма, в заброшенных складах, обитали беспризорники.
Свистнул по-особому налетчик — и мигом собралась ватага оборвышей. Поручение изумило их так же, как и обещанная сумма. Но слово известного бандита — надежная гарантия. Беспризорники тут же разлетелись по ночному городу на поиски ромашек. Вскоре пролетка была завалена цветами, собранными на кладбищах, в парках, во дворах.
Кое-как, трясущимися руками, Феодосия сама сплела венок, и странная процессия двинулась к Зверинецким пещерам.
Несмотря на кромешную темноту, старуха точно указала дорогу к неприметному входу в подземелье. Зажгли охотники за сокровищами фонари и свечи и полезли следом за Феодосией. С каждым метром проход расширялся, и наконец они смогли двигаться в полный рост. Миновали один поворот, другой и оказались в просторной пещере.
Старуха бережно опустила венок ромашек на землю и что-то забормотала.
Бандиты нетерпеливо переступали с ноги на ногу, однако не решались прерывать неведомый им ритуал. Лишь робко поинтересовались:
— Правильно идем?..
— Мадам, вы не сбились с пути?..
— Не заблукали часом, у такой темряви?..
В ответ Феодосия раздраженно махнула руками:
— Куда надобно, туда и пришли. А теперь прислушайтесь, касатики востроглазые…
Насторожились ее спутники:
— Что за наваждение!..
Откуда-то из темной дали зазвучали неразборчивые музыка и голоса.
— Кого занесло ночью в эти сатанинские чертоги?..
— Известно кого, — ухмыльнулась Феодосия. — Лицедеи из давних времен…
Не по себе стало налетчикам: а вдруг и в самом деле старуха не врет и что-то эдакое, необъяснимое и непонятное, существует в Зверинецких пещерах?..
Никто из них не был убежденным материалистом, но и в духов и оживших покойников бандиты не верили.
— Эй, братва, а музыка-то приближается!..
— Кто же это колобродит?
— Может, и впрямь незахороненные жмурики бузят?..
Странные звуки становились все ближе.
— А не дать ли нам драла, братва?.. Ну их к бесу, рыже-вье и сверкальцы!.. Живыми бы отседа воротиться…
Пока размышляли, что дальше делать, да финки и стволы доставали, погасли вдруг разом фонари и свечи. Будто задул их пещерный ветер.
Стали охотники за сокровищами чиркать отсыревшими спичками и проклинать свою затею. Неожиданно прямо под ногами у них затеплилась одна свеча.
Пригляделись бандиты и — в крик:
— Мать честная!.. Шмякнулась карга старая!..
— Прикидывается… Покойницу изображает…
— Гляди-ка: и свечка в руках…
— Как же она успела зажечь ее?..
— Эй, мадам!.. Хватит бить понты!.. Хоть вы и шарахнули две кружки самогона, это еще не повод так хохмить… Мадам, здесь же сыро… С вашим шебутным характером вы и в самом деле можете не дожить здоровенькой даже до ста пятидесяти лет…
Но слова не возымели действия. Феодосия не шевелилась.
— Видать, всерьез гикнулась ведьма!..
— Вот зараза!.. А ведь еще в хате что-то брякала насчет своей внезапной кончины!..
— Кажется, это ее последний, самый пакостный, выкрутас…
— Ну и попали мы в халазию, братаны. Шухер бьет по всем мастям! Забодают нас неупокоенные жмурики — и огрызнуться стволами не успеем!..
И кинулись незадачливые охотники за сокровищами к выходу из пещеры. А по пятам их преследовали музыка, смех, песни и крики…
Выбрались, когда над Киевом уже сияло солнце. И до того прекрасным показался налетчикам этот мир, что они рухнули в траву и некоторое время с блаженными улыбками смотрели на радостный небосвод, на румяные от солнечного жара облака, на парящих в высоте птиц.
— Хорошо-то как!.. — не сдержал наконец восторга один из бандитов.
— Пропади они пропадом, пещерные рыжевье и цацки, — отозвался другой. — Главное — что мы невредимыми на белый свет воротились.
— В общем, так, братва… — деловито спохватился третий. — О приключении нашем никому ни слова. На всю жизнь молчок — и про неупокоенных жмуриков с их музыкой, и про каргу-покойницу… Хоть и не по-христиански оставлять ее без погребения, да она своя в том пещерном мире. Подземные клоуны сами с ней разберутся…