Выбрать главу

В 1796 г., августа 25, граф Строганов в своем саду встречал шведского короля Густава IV и его дядю, герцога Зюдермаландского, которые вместе с Екатериною II провели целый день на даче графа, и по настоящее время в саду, недалеко от грота, уцелел камень, на котором граф Строганов со своими высокими гостями пил чай. Вечером же была устроена гонка лодок.

Говоря об этом событии любопытно привести собственноручный указ Екатерины II, в котором государыня писала: «По случаю бытности короля шведского здесь, скажите дамам и фрейлинам, что мне угодно будет, когда они званы будут при дворе, или где с ним вместе, чтоб не надевали шемиз, фуро или иные дезобилье, кроме греческого платья».

Дача Строганова раз была даже осаждена войсками. Случилось это по следующей причине: живя в Таврическом дворце и долго не видя своего любимца графа А. С. Строганова, Екатерина II дала секретное приказание графу Платону Алекс(андровичу) Зубову атаковать дачу Строганова на Черной речке и его пленного привести к себе.

Пока Зубов делал приготовления, слухи об этом дошли до графа, который в свою очередь укрепил берега своей дачи батареями, разломал мост через Черную речку и решился защищаться. Зубов, прибыв к даче с егерями на лодках, не только не мог овладеть дачею графа, но, посадив свою флотилию на мель, принужден был сам сдаться на капитуляцию. Разумеется, осада окончилась веселым пиром у хлебосольного хозяина. Вечером Зубов попросил гр(афа) Строганова пойти на берег взглянуть на свои трофеи. Граф, не подозревая ничего, вышел на берег и взошел на катер. Тогда Зубов объявил его пленником и доставил к императрице.

Во втором томе «Переписки Я. К. Грота с П. А. Плетневым» последний говорит, что «в «Рыбаках» Гнедича[35] молодой рыбак есть сам Гнедич, а вельможа — граф А. С. Строганов, первый его покровитель. Местность островов и красота нашей летней ночи схвачены прелестно».

Приводим отрывок из этих стихов:

«Уже над Невою сияет беззнойное солнце, Уже вечереет; а рыбаря нет молодого. Вот солнце зашло; загорелся безоблачный запад; С пылающим небом слиясь, загорелося море. И пурпур, и золото залили рощи и долы, Шпиц тверди Петровой, возвышенный, вспыхнул над градом, Как огненный столп, на лазури небесной играя, Угас он; но пурпур на западном небе не гаснет. Вот вечер, но сумрак за ним не слетает на землю; Вот ночь, но светла синевою одетая дальность: Без звезд и без месяца небо ночное сияет, И пурпур заката сливается с златом востока; Как будто денница за вечером следом выводит Румяное утро»…
КРЕСТОВСКИЙ ОСТРОВ

В начале прошлого века блестящая петербургская публика, по словам Башуцкого[36], ездила на Крестовский остров, где под звуки двух или трех военных оркестров гуляла по очень широкой аллее, усыпанной красным песком и обставленной зелеными деревянными диванчиками; аллея эта шла вдоль берега Средней Невки до тони[37], а на противоположном берегу реки расположены были дачи: камергера Зиновьева, обер-егермейстера Л. А. Нарышкина (теперь на ней устроен лесопильный завод), супруга которого, Марья Антоновна, была красивейшею из женщин, и к ней благоволил Император Александр I.

За Нарышкинскою дачею находилась дача графа Ив(ана) Ст(епановича) Лаваля[38], который, заметим, был французский эмигрант, начавший свою службу учителем в Морском кадетском корпусе. Дочь статс-секретаря Козицкого влюбилась в него и подала просьбу Павлу I о разрешении ей вступить с ним в брак, так как мать ее, наследница богатого купца, не соглашалась на это. Император Павел потребовал объяснений и на ответ вдовы Козицкой, что Лаваль не нашей веры и что у него маленький чин, дал такую резолюцию: «Он христианин, я его знаю, и для Козицкой чин у него весьма достаточный, а потому — обвенчать». Потом Лаваль во время пребывания короля-изгнанника Людовика XVIII в Митаве давал ему деньги, за что и был пожалован титулом графа. Дом Лаваля в Петербурге стоял рядом с Сенатом на Неве (теперь Полякова[39], а ранее графа Борха. за которым была младшая дочь Лаваля) и славился роскошью и своими праздниками. Сам Лаваль умер в 1846 г., в чине д(ействительного) т(айного) сов(етника); единственный сын его застрелился в молодых летах, а старшая дочь вышла за князя Сергея Трубецкого, декабриста, и последовала за ним в ссылку. Лавальский парк сохранил до сих пор имя своего владельца, хотя давно уже принадлежит книгопродавцу Вольфу, но самый дом — дача сгорел несколько лет тому назад вместе с корсетною фабрикою, которая в нем помещалась.

вернуться

35

Гнедич — Гнедич Николай Иванович (1784–1833) — поэт и переводчик, член Российской академии.

вернуться

36

Башуцкий — Башуцкий Александр Павлович (1803–1876) — писатель, публицист, художник-любитель. Автор «Панорамы Санкт-Петербурга» (СПб., 1834).

вернуться

37

Тоня — место рыбного промысла на реке.

вернуться

38

Лаваль — Лаваль Иван Степанович (ум. в 1846 г.) — французский эмигрант, деятель просвещения, журналист.

вернуться

39

Поляков — Поляков Сергей Сергеевич — промышленник, «железнодорожный король». В начале 1900-х гг. дом у него был куплен казной для размещения зала заседаний Сената.