- Тебе не хватает ассоциативного мышления, - ещё горестнее вздыхала
она. – И ты, как мне кажется, совершенно не развиваешь его.
Я точно не знал, что такое «ассоциативное мышление», хотя
догадывался, и вообще от подобных разговоров мне становилось как-то
неуютно. Поэтому я пытался перевести их темы в более-менее знакомое русло
классицизма. Художница особо не противилась, но о своих пейзажах,
натюрмортах и портретах говорила безо всякого энтузиазма. А между тем не
ассамбляжи, а именно её пейзажи были представлены в музеях и картинных
галереях Берлина, Парижа, Санкт-Петербурга, Москвы и Мюнхена.
- Всё! - сказал Семёныч, после того, как официантка, водрузив на наш
стол ещё пару пива и корзинку с брецелями54, отошла в сторону. – На этом –
всё! Теперь оповещаем Москву, их (при этом он ткнул пальцем в кучку
развернутых бумажек) и заказываем билеты.
Эти глаза напротив…
С билетами в Москву проблем не возникло, а вот с визами…
Раньше, во времена СССР, сотрудники его генконсульств беседовали с
посетителями корректно, уважительно, но инкогнито, скрываясь за
затемнёнными стёклами перегородок. То есть, они посетителей видели, а те их
– нет. Сделаны были эти перегородки, как объяснил один знающий человек,
были с целью упреждения потенциальных террористов или диверсантов, если
таковые, конечно, вздумают проникнуть на территорию консульства.
Позже, когда РФ стала правопреемницей СССР, взглядонепроницаемые
стёкла заменили прозрачными, чтобы каждый лично мог убедиться:
победившей российской демократии скрывать нечего. Но одновременно
сотрудники дипмиссий резко похамели, сменив пусть дежурные, но улыбки, на
суровость насупленных бровей и стали походить на своих американских и
восточноевропейских коллег, работавших в Москве, Астане, Киеве и прочих
постсоветских столицах. Избалованные немецким «bitte», «danke», «Was kann
ich für Sie tun? »55, обосновавшиеся в ФРГ бывшие советские граждане
возмущённо роптали, но куда было деваться, если им, а не соседскому дяде
срочно нужна виза или справка, заверенная консульской печатью? А ещё их
успокаивало то (по крайней мере, они так считали), что наша жизнь развивается
по спирали. И вот в момент, когда сотрудники российской миссии вместе со
всем своим скарбом, сейфами, секретными директивами и котом по кличке
Горби, невесть откуда появившимся в генконсульстве, да так и оставшимся в
нём, достигли нижней точки спирали, по которой, как утверждают философы,
развивается общество, я и потомственная дворянка-художница, официально
приглашённые в Москву Леонидом Борисовичем, приблизились к порогу
данного учреждения. При нас были также паспорта двух других членов
делегации и приглашение на фирменном бланке с двуглавым орлом по центру,
в котором содержалась просьба оказывать нам по пути следования в
Белокаменную всемерную помощь, содействие и поддержку.
Сообщив по селекторной связи дежурившему на вахте бойцу незримого
фронта о цели визита и назвав имя пригласившего нас в столицу России
сановника, услышали: «В общую очередь!»
54 Крендель, широко распространённый в южной Германии, одна из традиционных
закусок к пиву.
55 «Пожалуйста», «спасибо», «что я могу для вас сделать?» (нем.)
- Мы бы с радостью, - глядя на ручку запертой двери, сказал я, - но дело
в том, что в Москву нас приглашает непосредственное ваше начальство.
Причём срочно. Нам бы только паспорта отдать.
- В общую очередь, - проскрежетал селектор.
- Так она же у вас бесконечная, а самолёт – завтра, – вступила в разговор
представительница старинного дворянского рода. – Кроме того, уважаемый
господин, вы же нас пригласили. Ведь здесь прямо сказано: «Государственная
Дума Российской…»
- Мы вас никуда не приглашали, - перебил её охранник. – Сказано – в
очередь. Туда и идите. И не пугайте меня. У меня свой начальник. Я его
приказы выполняю.
- А что он приказал? – спросил я.
- Конкретно вас, Александр Владимирович, ни при каких обстоятельствах
и никуда не пускать.
- Почему? – удивилась моя спутница.
- Фельетоны он пишет, - глядя на меня, но обращаясь к ней, сказал
охранник. - И вообще, не обязан я с вами разговоры разговаривать.
- О, Россия, я узнаю тебя, - выдохнула художница с интонацией