столице великого князя держали в смирительной рубашке, накачивали
лекарствами и даже били. «Солдаты, — писала она, — сторожившие Николу,
куражились над ним, хотя вчера ещё он был для них недосягаем, и предлагали
арестованному детские игрушки. Случись такая пропажа в семье обыкновенных
людей, её там скрыли бы. Здесь же, напротив, подняли на ноги полицию…».
Сам же Николай Константинович, судя по оставленным им записям,
очень сожалел, что не попал на каторгу.
Хотя родители и родственники великого князя были уверены, что
причиной кражи явилась нехватка средств на удовлетворение прихотей Фанни
Лир, при обыске в его письменном столе обнаружили сумму, гораздо большую
полученной в ломбарде за бриллианты. Да и мнение о виновности
Варнаховского и непричастности великого князя, судя по воспоминаниям
современников, так и не исчезло.
Николая Константиновича увезли из Петербурга осенью 1874 года. До
прибытия его в Ташкент летом 1881 года, то есть за неполные семь лет, он
сменил, по меньшей мере, десять мест жительства. И нигде не давали ему
купить квартиру или дом, заняться каким-либо делом. И только в Оренбурге он,
наконец, обрёл относительный покой — там продолжались боевые действия,
Туркестанский край ещё не покорился, и поэтому, местным властям было не до
великого князя.
Именно там, в Оренбурге, 27-летний Николай опубликовал работу
«Водный путь в Среднюю Азию, указанный Петром Великим», вышедшую, без
указания имени автора. Подготовил проект и экономическое обоснование
необходимости постройки железной дороги из России в Туркестан. Там же,
зимой 1878 года он тайно обвенчался с дочерью городского полицмейстера
Надеждой Александровной фон Дрейер. Когда об этом узнали в Петербурге, то
специальным указом Синода Русской православной церкви брак был
расторгнут, а семейству Дрейер приказано покинуть город. Однако Надежда
Александровна (наполовину немка, наполовину казачка) была из семьи
потомственных военных и обладала твёрдым характером, поэтому расстаться с
мужем категорически отказалась. К слову, она была отличной наездницей,
метко стреляла, и может, поэтому Николай Константинович именовал её
«княгиня Искандер», в честь, как он говорил, Александра Македонского.
В конце концов, не без помощи младшего брата Николая — Константина,
Александр III разрешил узаконить этот морганатический брак, но молодоженам
было предписано отправиться жить ещё дальше от столицы — в Туркестанский
край, в Ташкент. В 1899 году после многочисленных ходатайств матери Николая
Константиновича, и его младшего брата Константина Константиновича,
Надежде Александровне и детям было дано высочайшее право именоваться
князьями Искандер. Ну а сам великий князь жил в Ташкенте под именем
полковника Волынского, хотя все конечно знали, кем он в действительности
является.
Позже Николай Константинович женился ещё раз — на очень юной
жительнице Ташкента Дарье Часовитиной, принадлежащей к казацкому
сословию. И стал всюду появляться одновременно с двумя жёнами, чем
весьма шокировал общество.
Кроме того, время от времени, он грозился «надеть все свои ордена и
выйти к народу», который, по его мнению, должен был бы освободить
ссыльного. И вообще был он человеком непредсказуемым. Так, получив от
императора 300 тысяч рублей на постройку дворца для себя и семьи, пустил их
на строительство здания театра. Правда, дворец, по проекту архитекторов В.С.
Гейнцельмана и А.Л. Бенуа, тоже воздвигли и он, пожалуй, был и остаётся
одним из самых элегантных зданий Ташкента. А ещё дворец хранит тайны. В
нём, как говорили, было несколько тайников, в которых князь прятал картины и
скульптуры, похищенные им во время, когда был он выездным и
путешествовал по Европе. Говорили, что явившись, допустим, на приём к какой-
нибудь венценосной особе где-нибудь во Франции, Германии или Австрии, он,
улучив момент, снимал со стены понравившуюся картину и передавал денщику,
поджидавшему под окнами. Но это все фантазии, придуманные в начале 20-х
годов XX века для привлечения народных масс в музей искусств (позже музей
искусств Узбекистана) открытый в здании дворца. Хотя, ради объективности
отметим, что основой и гордостью музея действительно была и остаётся
коллекция картин живописи (Репин, Крамской, Поленов, Левитан, Ренуар,
передвижники, Нестеров, Кустодиев, Беллоли, первоклассные
западноевропейские мастера XVI-XIX веков), собранная великим князем и