жертв Второй мировой войны.
- Ну, во-первых, прекрасно принимают: в Баден-Бадене приобрел виллу
бывший член политбюро, министр иностранных дел СССР, экс-президент
Грузии Эдуард Шеварднадзе. Там же обосновался Владимир Ломейко, бывший
посол СССР во Франции, первый заместитель министра иностранных дел
Советского Союза и, к слову, первый зять Анатолия Громыко. Горбачёв, так тот
вообще из Германии не вылезает, а у его дочери шикарная вилла на баварском
озере Тегернзее. А во-вторых, если вернуться к Суслову, вспомним: у него жена
была еврейкой, - как о чём-то необыкновенном объявил культуртрегер.
- Ну и?.. – не понял вечный диссидент.
- Вот вам и «ну и», - передразнил его главный русский иностранец
Дюссельдорфа, - Поэтому он мог въехать в Германию, как её муж, то есть
прицепом по еврейской линии и получить здесь статус «беженца».
- Вас послушай, так «беженцем» даже Брежнев мог бы стать, - злобно
хохотнул непримиримый Константин Михайлович. – Ведь его Виктория
Петровна тоже, если не ошибаюсь, была еврейского происхождения.
- Странную тему вы затронули, - занервничал руководитель нашей
делегации. – Давайте о чём-нибудь другом.
- Например, об аусзидлерах64, - справившись с очередным бутербродом с
чёрной икрой и ухватив другой, подал голос писатель.
- А что аусзидлеры? – моментально откликнулся Вальдемар
Христианович. – Хотя у нас, конечно, тоже имеются «чёрные пятна».
- Поясните, – впился в него взглядом непримиримый диссидент.
- Взять хотя бы, писателя Александра Фадеева.
- Это который «Молодую гвардию» написал? – уточнил главный
антикоммунист.
- Правильно.
- То есть, вы хотите сказать, что у него жена…
64 «Аусзидлер» – дословно – «переселенец». Так в Германии называют
этнических немцев, переехавших сюда на постоянное жительство из государств
Восточной Европы и бывшего СССР.
- Нет, нет, жена здесь ни при чём, - перебил его главный аусзидлер, - а
вот маменька гражданина Фадеева была немкой. То есть, доживи он до наших
дней, мог бы тоже претендовать на переезд в Германию.
И тут я не выдержал и уточнил:
- Претендовать – да, а вот переехать – нет.
Все обернулись в мою сторону, а Константин Михайлович коротко,
словно на допросе, о которых любил рассказывать, спросил:
- Почему?
- Во-первых, в паспорте он был записан русским, а во-вторых, возглавлял
Союз писателей СССР. Каждый из этих двух фактов для российских немцев
непреодолимая преграда.
- Поэтому он и застрелился, - хихикнул сатирик из Потсдама.
Ответить ему в том же духе я не успел, так как перед нашим столом
возникла аккуратная фигура поводыря-сопровождающего, облачённого в
костюм цвета кофе с молоком, белую сорочку с неброским галстуком и мягкие,
скорее всего итальянские ручной работы светло-коричневые туфли. Это был
один из пяти секретарей олигарха, организовавшего наш визит в Москву, а
заодно все встречи и беседы, вплоть до той, самой главной, которая должна
была состояться в Кремле в кабинете, некогда принадлежавшем «человеку в
галошах», как ещё называли Суслова. Теперь же в нём заседал симпатичный
молодой человек, который в редкие минуты отдыха между нескончаемой
чередой государственных дел, интриг и проблем писал прозу и стихи. Кстати,
хорошие. Взять хотя бы не то повести, не то романы «Околоноля», «Машинка и
Велик, или Упрощения Дублина», опубликованные «Русским пионером». Да,
подписана эта вещь Натаном Дубовицким, но ведь имя родной жены того, кто
занял «калошный кабинет» - Наталья Дубовицкая, следовательно… Впрочем,
не будем гадать, а лишь отметим, что его, как и Суслова, тоже именуют
«серым», в смысле кардиналом.
Что касается «кардинала», то да, согласен, а вот "серый"… Это, думаю,
от зависти. Называть так человека, который без связей, поручителей, ходатаев,
«волосатых» рук и «позвоночников» приехав в Москву из далекой глубинки,
стал едва не вторым лицом в государстве, может только завистливый кретин.
- Интересно, какой он вблизи? – спросила художница, когда мы вышли из
отеля.
- Такой же, как на фотографии, - ответил секретарь олигарха.
- Симпатичный, - констатировала дама.
- Жаль, что у меня нет с собой диска с его песнями, - сказал писатель-
сатирик.
- Какого ещё диска? – ухватив его за рукав, спросил руководитель нашей