– Погоди-ка… Дверь на станции нашла Анечка. Она тоже Странница? – запоздалая мысль догнала поток сознания и хлестнула по оголённым нервам. – Она тоже… того?
– Э, нет, она же ещё совсем дитё, – старик покачал головой. – Дети, пока им мозги не промыли всякими правильностями, видят то, что есть на самом деле, а не то, что должно видеть. Поэтому узреть Дверь они могут, а вот открыть – нет. Девчушка, конечно, прыткая, но она не из наших.
Эвелина серьезно задумалась: её оставили без выбора и без права на ошибку. Послушать Луку, так братия Странников занимается исключительно спасением мира, вот только это едва ли похоже на сюжеты романов про попаданцев, а заканчивается в большинстве своём не счастливым концом, а летальным исходом.
– Все миры такие… скучные? – спросила девушка. Она, наконец, в полной мере осознала, что заявлять протесты бессмысленно, да и некому: старик, похоже, всего лишь посредник, а Хозяин... Кто или что он вообще такое?
– Скучные? Вовсе нет! – Лука отчего-то развеселился: возможно, почувствовал, что сопротивление сломлено, и свою миссию он выполнил. – В иных очень и очень интересно, а этот… – старик обвёл рукой унылый пейзаж. – Этот – недоделанный. Миры на самом деле появляются как цыплёнки из яиц, то бишь вылупляются. А потом вырастают в бесконечные Вселенные, населённые множеством причудливых форм жизни. Но не всегда. Бывает так, что мир не может до конца развиться и останавливается где-то посерёдке. Этот, например, потерял жизнь и краски, а ещё он где-то заканчивается. Очень редко такие миры населены, но даже тогда существа в них незаконченные: ненастоящие, пустые, без души. Большинство из них тоже сторожит Двери, и для нашего брата безобидны. Но на рожон лучше не лезть: эти создания легко выходят из себя, на иных достаточно косо посмотреть. Если ты будешь вести себя хорошо, то никто тебя не обидит – ни люди, ни звери, ни… твари. Тут, понимаешь ли, главное почувствовать существо и найти к нему подход. И ещё совет: постарайся найти себе наряд попроще, лучше всего – неприметное тёмное пальтишко, накидку или балахон. Не то тебя в твоём нынешнем виде либо на костёр отправят как ведьму, либо в клетку для опытов посадят. Странник не должен привлекать к себе внимание, если только в его планы не входит быстро и болезненно отправиться на тот свет.
Эля зажмурилась и закрыла уши руками: так она хоть на минуту смогла остаться наедине с собственными мыслями, не слышать бесконечную болтовню старика, которая начинала действовать на нервы. Наставления о миссии Странников сводились к унылому «не забывай закрывать Двери и постарайся умереть не сразу, иначе Вселенной от тебя не будет никакого проку» и не вселяли оптимизма. Девушка чувствовала себя как выжатый лимон, и вопросов у неё стало в разы больше, чем в начале этого странного разговора.
– Лука, послушай, а есть такое место, где собираются Странники? Где они живут, например. Какой-нибудь город, деревня или… – она осеклась – старик исчез.
Девушка завертела головой по сторонам, надеясь увидеть удаляющуюся сгорбленную фигуру, но Лука словно растаял в воздухе. Она вскочила и пару раз пробежалась вокруг поваленного дерева, сидя на котором они только что беседовали, но не нашла ничего кроме собственных следов. Эвелина ещё раз внимательно осмотрелась по сторонам и только теперь заметила на сером песке угловатый рисунок, оставленный стариком. Больше всего это походило на детские каракули: человечек, выведенный неуверенной рукой в стиле «палка, палка, огуречик», а рядом – скособоченный прямоугольник, отдалённо напоминающий Дверь. Девушка присела на корточки, вглядываясь в изображение, стараясь не упустить ни одной детали, словно хотела найти скрытый смысл в этом нелепом послании. Прикусив губу, она задумчиво водила кончиками пальцев по песку, пока почти не стёрла рисунок – наверное, не стоило искать смысл там, где его не было.
Эвелина брела по берегу, оставляя на мокром песке следы босых ног. В одной руке она несла ботильоны, другой то и дело поправляла спадавшую на лицо прядь мокрых тёмно-русых волос. Слева, на холме возвышался безмолвный сосновый бор, справа расстилалась спокойная, бесконечная гладь воды, на горизонте сливаясь с низким серым небом. Ничто не нарушало тишины, царившей в этом бесцветном мире, придавленном свинцовым небосводом. Позади осталось поваленное чёрное дерево и полустертый детский рисунок, начертанный седым старцем на мокром песке. Девушка смотрела вдаль, упрямо поджав губы: там, у самого горизонта, маячила неподвижная чёрная точка. Отсюда Эля не могла разглядеть что это, но почему-то совершенно точно знала, что её ждёт.