Тропинка шла под уклон, а впереди, в низине притаился маленький пруд. Его берега были выложены квадратными, выщербленными бетонными плитами, а поверхность густо заросла ряской со светлыми вкраплениями цветов. Страннице пришло в голову, что здесь довольно мелко – едва ли наберётся и метр в глубину, но почему-то тёмная, мутная вода завораживала и манила. Хотелось подойти к берегу, присесть на корточки и, не отрываясь, смотреть на цветы, наклоняясь всё ниже и ниже, пока с головой не провалишься в омут. Словно на дне пруда спрятано нечто очень важное, что оставили здесь на сохранение много лет назад. То, что никому не придёт в голову искать в мёртвом мире, в котором за всю его историю побывало лишь три живых существа. Но откуда она знает об этом?
Эля едва не поддалась минутному искушению: подойти к берегу, спуститься вниз, ступить в холодные серые воды и попытаться найти давно утерянное. Но тут её накрыла волна бессвязных, обрывочных воспоминаний из запретного прошлого, которое призрачным фантомом маячило на недостижимом плане реальности – времени, когда она ещё не стала Странницей. Где-то там осталась другая жизнь, семья, друзья, Анечка… Стоп, что ещё за Анечка?
Странница быстро зашагала по тропинке вглубь леса, прочь от зачарованного пруда, который пугал и одновременно притягивал, вскрывая наживую разум и память. По дороге она хваталась пальцами за тонкие нижние ветви, судорожно обдирая хвою – ей казалось, что это важно. Чего-то в её затянувшемся дежавю не хватало, а какие-то детали память восстанавливала на лету: Эля не осознавала, но отчётливо ощущала, как именно всё происходило в прошлый раз.
Тропинка петляла, уходя всё дальше в дебри серого мира, но Странница уже знала, что находится на том конце – там, откуда всё началось много лет назад с массивной железной Двери с проржавевшим висячим замком. О том, что и почему с ней сейчас происходит, она старалась не задумываться: ни о чём таком Лука не предупреждал. Более того, старик настойчиво требовал забыть прошлое и убить в себе всякую надежду не то что на возвращение, но даже на возможность хоть одним глазком, хоть издалека увидеть родной дом. Значит, либо он сам никогда не сталкивался с подобным, либо Элю подстерегало нечто настолько ужасное, что Лука не посчитал нужным пугать её раньше времени. Может быть, так и умирают Странники? Круг замыкается: они находят Дверь, которую открыли первой, но ведёт она не домой, а прямиком в лапы смерти? Но даже мимолетная иллюзия счастливого конца не вписывалась в циничную концепцию мира Странников, в котором по определению существовала только голая правда во всей её неприглядной красе.
Наваждение расстаяло, едва Эвелина, задыхаясь от быстрой ходьбы, увидела начало тропинки. Это на самом деле была Дверь, но не железная, что появилась когда-то на закрытой на ремонт станции метро, а дощатая, с фанерным листом, небрежно прибитым поперёк ржавыми гвоздями. Странница ощутила болезненный укол разочарования: чего она ждала, на что надеялась? Она не имела права даже на призрак надежды, и теперь поплатилась за свою наивность и доверчивость. Видимо, память на самом деле начинала сдавать, если она пусть и на секунду позволила проснуться воспоминаниям о далёком прошлом, погребённым заживо. Этот мир – не иначе как жестокая насмешка, издёвка, по-другому и быть не может.
В любом случае, она должна идти: следующий портал мог объявиться здесь и завтра, и месяц спустя, а коротать время в этом унылом месте – сомнительное развлечение. Слёзы обиды и разочарования затуманивали взор; Странница наощупь нашла железную ручку и потянула на себя. Шаг вперёд, и серый, тяжёлый недомир, который был лишён жизни и поэтому по капле высасывал её из нечаянных путников, остался позади.
Холодный осенний дождь барабанил по асфальту и крышам домов. Ночь опустилась на город: в промозглой тьме сияли светлячки – окна домов; сквозь водяную завесу мерцали уличные фонари. Дверь с фанерной заплаткой вынырнула на поверхность реальности напротив круглосуточного продуктового магазина, на вывеске которого не хватало буквы «ы». Каждая деталь этого мира выглядела до боли знакомой, фундаментально правильной: панельные пятиэтажки, раздолбанный асфальт, с которого почти стёрлась дорожная разметка, редкие фонари, уцелевшие после очередного налёта хулиганов. Эля смотрела на всё это и не могла отвести зачарованный взгляд, а в душе поднималась волна давно забытого, уютного тепла.