– Вот и я говорю, что его нужно у-ни-что-жить! – с воодушевлением подхватил главнокомандующий Го. – Это вражеский лазутчик. А пока мы с вами теряем время, переливая из жидкого в хлипкое, враг готовит вторжение!
– Вам, военным, только бы всё уничтожать, – недовольно пробулькал Ми. – Ещё неизвестно, разумно ли оно вообще.
– Конечно нет! – дружно ответили сразу несколько голосов. – Доказано, что мы – единственные разумные существа во всей вселенной!
– Но мы можем хотя бы попробовать, – предложил Ми. – Наденем ему биокомпиллятор… куда-нибудь. Если пришелец обладает зачатками разума хотя бы на уровне одомашненных гурглов, его речь можно перевести на нормальный язык.
– Это не речь, а нечленораздельный стрёкот, – недовольно пробурчал историк. – Какофония звуков, да и только. Вы много хотите от этой гадкой твари и явно льстите ей, сравнивая с домашним питомцем. И вообще, я с самого начала поддерживал господина От.
– Да, да! – оживился зоолог. – В научных целях это существо необходимо изучить всесторонне, наружне и внутренне, только так мы получим объективное представление о его природе. Я уже и лабораторию для препарирования зарезервировал…
– Или уничтожить, – ввернул свои пять копеек Го.
Глава чрезвычайной комиссии не удостоил главнокомандующего ответом и от недовольства радикально настроенными коллегами стал ядовито-зелёного цвета.
– Только что пришли результаты анализа генетического материала. Оказывается, объект имеет значительные ресурсы для роста и развития. Осмелюсь предположить, что это… детёныш, – профессор зоологии от волнения запутал щупальца в невероятный узел.
– Вот это уже полнейшая ересь, извините, – пробормотал Ми. – Зачем представителям высокоразвитой инопланетной цивилизации посылать к нам недоразвитого детёныша? Какой в этом смысл?
– Не нам, судить, уважаемые! Может, он по уровню интеллекта во много раз превосходит даже вас, Ми, – возразил математик. Он верил, что гипотетические пришельцы обязаны быть воплощением высшего, абсолютного разума, иначе их существование неоправданно.
– Может, всё-таки уничтожить? – с надеждой спросил Го.
– Коллеги, наше с вами обсуждение зашло в тупик, едва успев начаться, – вздохнул Ми, махнув на присутствующих щупальцем. – На данном этапе дальнейшие дебаты считаю пустым словобульканьем. Пусть на существо наденут биокомпиллятор. Посмотрим, что оно скажет в свое оправдание… Если оно вообще умеет говорить.
Гордон забился в угол куба, подальше от жутких желечудищ. Они не походили ни на тахарисцев, ни на обитателей Адж’ау, и мальчику казалось, что три светящихся шарика внутри них – глаза, которые внимательно изучают его. Больше всего он боялся, что похитители превратят его в пудинг, и ни о чём другом думать не мог.
Вдруг мальчик почувствовал, как ему на макушку опускается что-то тёплое и едва заметно пульсирующее. Гордон запаниковал и схватился руками за голову: к волосам прилипло нечто вроде невесомой, клейкой паутины. В порыве отвращения мальчик хотел стряхнуть с себя эту гадость, но вовремя понял, для чего она нужна: теперь бульканье пудингов перестало быть бессмысленным набором звуков, и в сознании Гордона мгновенно возникал его перевод.
Куб-клетка скользнула вверх и растворилась под потолком: теперь ничто не защищало ребёнка от желеобразных монстров. Один из них, ядовито-зелёного цвета, выползл вперёд, нерешительно остановился в паре метров от школьника и спросил:
– Существо, как тебя именуют?
Гордон не сразу понял, что от него хотят, но после минутного колебания ответил подобающим образом:
– Гордон Патрик Пэйли-младший!
– Оно понимает нас! Оно разговаривает! – Ми довольно сплёл щупальца и даже порозовел от радости. – Кто ты, Го…по…пэ… Надо же, какое длинное, непрактичное наименование… Кто ты? К какому виду ты принадлежишь? Откуда прибыл? Как попал в Полис? И сколько ещё твоих сородичей прибыло на нашу планету?
Мальчик догадался, что липкая паутина на его голове не только переводит язык странных существ, но и позволяет объясняться с ними. Возможно, со стороны неуверенное бульканье Пэйли-младшего выглядело забавно, но пленнику было не до смеха.