Малышка удивлённо захлопала глазами: хоть и редкостная зануда, она всё же была её подругой. Забирала из садика, рассказывала сказки, а иногда по воскресеньям даже проходила в гости, чтобы выпить чаю с мамой и состроить глазки старшему брату-студенту.
– Эль, ну ты чего… Если я мячик потеряю, мама будет ужасно ругаться! Она его только вчера купила, – объяснила девочка, рукавом куртки бережно обтирая с мяча грязь. Вроде Эля совсем большая, вместе с её братом учится, а иногда приходится ей как маленькой такие простые вещи объяснять.
– Нет уж, с меня хватит! – с дрожью в голосе ответила девушка. – Мне твои выходки надоели, так-то! А ну, быстро иди сюда! Ох, и попадёт же тебе дома… Ты только посмотри, вся куртка в грязи! Не ребёнок, а настоящий поросёнок!
– Ой, да подожди ты! Смотри, тут дверь.
Слева, напротив перрона, Эля заметила в стене железную дверь с массивным висячим замком. Металл выглядел совсем старым, с бурыми разводами ржавчины по краям, а к замку, похоже, давно никто не притрагивался.
– Дверь как дверь, – безразлично пожала плечами девушка. – Там техническое помещение или какое-нибудь оборудование.
– Глупая! Раз дверь, значит, там кто-то живет! – упрямо замотала головой Аня. – Представляешь, как этому кому-то под землёй одиноко? Давай зайдём к нему в гости! Ну давай, давай зайдём!
– Тоже мне, придумала! Видишь – на двери замок. Даже если там кто-то живет, его нет дома, – ответила Эля, устав бороться с непоседливым ребёнком. – Вот, смотри…
Девушка отлично знала упрямый нрав Анечки. Сквозь детскую непосредственность уже пробивались первые всходы женской логики, так что убедить малышку в том, что ей не нравилось, было практически невозможно, или по крайней мере невыносимо долго. Оставался вариант наорать и заставить подчиниться в приказном порядке, но тогда девочка просто ложилась на пол и начинала горестно выть, пока а) взрослые не сдавались б) не выносили её на руках из магазина/кафе/с детской площадки. Но втащить безвольное, воющее тело на высокий перрон девушке едва ли удастся; да что там – выбраться самой, похоже, задача не из лёгких.
В подтверждение своих слов, Эля сделала несколько шагов вперёд, схватила рукой внушительных размеров замок и легонько дёрнула вниз. Раздался противный скрежет, и проржавевшая железка с грохотом упала к ногам девушки.
– Вот видишь? Он дома, дома! Пойдем к этому кому-то в гости! Ой, а вдруг у него есть пирожные к чаю? – обрадовано захлопала в ладоши девочка, чьё воображение уже нарисовало сказочное чаепитие и горы сладостей. – Если пирожных нет, я поделюсь с ним конфетами! – безапелляционно заявила Аня и продемонстрировала пакетик с леденцами, чтобы девушка не сомневалась в серьёзности её намерений.
Эля бросила раздражённый взгляд на свою перчатку, перепачканную ржавчиной. Хорошо детям: они вечно фантазируют, влипают в воображаемые истории и живут в выдуманных, волшебных мирах. Жаль только, зачёт по защите информации на выпускном курсе не воображаемый (хотя без чёрной магии там явно не обошлось), а вместо подготовки к нему она сейчас теряет время с неугомонным ребенком. И ладно бы её мучения оправдывал шанс подобраться поближе к старшему брату Анечки, богатырю-реконструктору, который в кольчуге, с двуручным мечом наперевес гонял по полю золотоордынцев – или кого он там гонял на своих исторических реконструкциях. Но самый завидный парень на факультете, ради которого и затевалась вся эта возня с его младшей сестрёнкой, в упор не замечал сокурсницу. Зато его мать была просто счастлива заполучить бесплатную няньку, да ещё такую услужливую и безотказную.
– Ох, вот ты упрямая! Смотри, нет тут ничего, – простонала Эля и, ухватившись кончиками пальцев за край двери, потянула на себя. Массивная конструкция, жалобно скрипнув петлями, на удивление легко поддалась. В темноте подземной станции дневной свет, ударивший в глаза, показался нестерпимо ярким, и девушка невольно зажмурилась.
– Ух ты! Ух ты! – восторженно запищала девочка. – Это ж лес! Настоящий лес, совсем как в сказке! А деревья какие большущие!
За дверью действительно оказался самый настоящий лес. Словно и не находилась эта дверь, запертая на старый висячий замок, глубоко под землей, на перекрытой станции метро, за рельсами, где ей вообще, подсказывал здравый смысл, не место. Стволы сосен, изрезанные глубокими шрамами, подпирали макушками низкое, свинцовое небо с рваными клочьями облаков, а разлапистые ветки почти скрывали его от глаз незваных гостей. В лесу царила поразительная, запредельная тишина: не то чтобы здесь не было слышно ни звука, звуков здесь просто не существовало. Казалось, всё живое чуждо природе этой сумрачной чащи.