– Эля, смотри! Там тропинка! Значит, тут люди ходют, – обрадовалась Анечка. –Пойдём посмотрим, что там за ёлками? – не дожидаясь ответа, малышка бесстрашно отправилась навстречу приключениям по тропинке, едва различимой в лесной подстилке. Секундного замешательства Эвелины хватило, чтобы Анечка убежала вперёд.
– Это сосны. Не ёлки, а сосны, – машинально поправила девушка. Она с трудом подавила желание схватиться за ближайшую сосновую лапу и проверить, что это – не обман зрения. Но ещё больше уделать перчатки, а хуже того поверить, что всё происходит с ней на самом деле, совсем не хотелось. – Аня, а ну вернись! Вернись сейчас же! Если потеряешься, я тебя домой не поведу, слышишь? – без особой надежды на успех крикнула она. Хотя в душе понимала, что договориться по-хорошему с Анечкой теперь точно не получится.
Эля осторожно переступила порог и на секунду замерла: она пробовала иллюзию на прочность, ожидая, что в любой миг наваждение растает. Под ногами зашуршала сухая листва, не осыпавшаяся хвоя, а именно листва, хотя среди исполинских сосен не было ни одного лиственного дерева. Эля оглянулась и замерла в нерешительности, пытаясь понять, в чём кроется подвох: всё тот же лес вокруг, но прямо перед ней, на земле, стоит железная дверь, а за ней, на стене станции метро мигает и потрескивает единственная лампа. Эля недоверчиво хмыкнула и, крадучись, обошла дверь вокруг. С другой стороны в проёме виднелся всё тот же сосновый бор – никакой станции метро, только дверная коробка и лист металла на проржавевших петлях. После минутного колебания девушка перешагнула через порог. И снова лес вокруг, только за спиной мигает лампа, выхватывая из темноты груды стройматериалов на перроне.
«Не пью, не курю, а всё равно какая-то чушь мерещится», – с сарказмом отметила про себя Эля, пытаясь заглушить нарастающую тревогу. Но сейчас важнее всего найти Анечку, которая в нереальном лесу скорее рисковала нарваться на реальные неприятности, чем разгадать тайну двери.
Стараясь не думать о том, откуда под землёй сосновый бор, девушка быстро пошла вперёд. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался безмолвный лес, тропинка петляла между деревьями и плавно шла под уклон. Наконец впереди, за частоколом сосен, Эля увидела маленький пруд, заросший ряской и белыми цветами. Его берег был выложен потрескавшимися бетонными плитами, уходившими под воду. У самой кромки воды на корточках сидела Анечка и заворожено смотрела на цветы. В одной руке она держала пакетик с леденцами, а другой прижимала к себе злосчастный мяч.
– А ну, быстро ушла оттуда! – потребовала девушка. – Хочешь свалиться в это болото? Я тебя оттуда доставать не буду, так и знай!
Девочка подняла глаза и в недоумении уставилась на старшую подругу, будто не сразу узнала её.
– Да ладно, тут совсем не глубоко, – беспечно ответила Анечка. – Я шла, шла по тропинке и пришла на большую поляну. Она там, впереди. Хочешь, покажу?
– Не хочу. Ну куда тебя опять понесло… Аня, вернись! Хотя бы меня подожди! – взмолилась девушка. Она пообещала себе больше никогда не связываться с несносной девчонкой – её старший братец того не стоит. Ну ладно, стоит, но пора признать, что стратегия втереться в доверие к его семье не сработала. Эля и так прописалась у них в доме, осталось только выходные напролёт перебирать подвеску старенькой «Нивы» вместе с его отцом. Она прогнала пугающее видение и, проваливаясь каблуками в лесную подстилку, поспешила за Анечкой, которая снова убежала вперёд.
Тропинка пошла вверх, и на середине пологого склона Эля догнала малышку и схватила её за руку. Вдвоём они выбрались на небольшую прогалину, где их тропинка терялась в хитросплетении множества таких же тропок, разбегавшихся во все стороны и терявшихся в лесу.
– Как их много! Прямо как у бабули в деревне, – восхищённо выдохнула девочка и вышла на середину поляны, увлекая за собой Эвелину. Это было странное место: низкое свинцовое небо; будто срисованные одна с другой сосны, заслонившие солнце (если оно здесь вообще есть); и всё здесь какое-то блёклое, выцветшее, даже тишина. Весь этот мир – словно ненастоящий, иначе не скажешь.