За дверью оказался маленький предбанник, заставленный громоздкими шкафами с ящиками-ячейками, подписанными большими белыми буквами. Алиса, как и большинство детей её возраста, плохо знала азбуку, но догадалась, что ячейки расположены в алфавитном порядке. Посереди комнаты, на единственном свободном пятачке, восседала за конторкой прямая как жердь, сухопарая дама с бесстрастным выражением лица. Подняв голову от стопки бумаг, исписанных аккуратным мелким почерком, она быстрым, колючим взглядом окинула посетителей. Голосом, не допускающим возражений, дама отрезала:
– С посторонними нельзя! Посещение только для родственников!
– Это наша дочь, – тихо, словно извиняясь, ответил мужчина. Он легонько подтолкнул Алису вперёд, чтобы дежурная сестра могла получше разглядеть её. Женщина недовольно поджала губы и подвинула на край стола огарок свечи, так что свет теперь падал на гимнастку: худенькая девочка с большими карими глазами и тонкими, изящными чертами лица испуганно прижимала к груди старую, обгоревшую куклу и от этого казалась совсем ещё ребёнком.
– Без матери никак. Отдал на воспитание родным, в другую деревню, – пояснил мужчина. – Вернулась неделю назад. И… вот.
– Ну что ж, похожа, – нехотя согласилась женщина. – Проходите. Только недолго, иначе её опять будет не успокоить.
Алиса в замешательстве остановилась, не зная, что и подумать, но мужчина настойчиво подтолкнул её к двери, которая вела в левое крыло здания.
Длинный коридор с голыми кирпичными стенами освещали факелы, закреплённые по правой стороне. По левой шли комнаты – крохотные клетушки за толстыми чугунными решётками. Ведомая странным чувством, смесью любопытства и страха, Алиса приблизилась к первой камере. Мужчина не попытался остановить её или направить в другую сторону, и только замер позади девочки, не проронив ни слова.
За решёткой маленькая гимнастка увидела женщину, одетую в короткую, грязную рубаху из грубой ткани. Наверное, когда-то она была очень хороша собой, но теперь её карие глаза горели безумием, изящные, кукольные черты лица обезобразила гримаса боли. Ногти на руках узницы были содраны в кровь, а ноги исполосованы порезами и покрыты синяками. Алиса с ужасом поняла, что имела ввиду строгая дама за столом: девочка и правда поразительно похожа на заключённую. Гимнастка испуганно застыла, оцепенев под взглядом сумасшедшей и чувствуя, как по щекам бегут слёзы страха и жалости, а сердце бешено колотится в груди.
За спиной девочки молча стоял человек, который за четырнадцать лет привык видеть свою жену такой. Привык, но и не оставил надежды исцелить её от чудовищной Болезни, пожиравшей человеческий разум. Сегодня он привел сюда маленькую гимнастку, так похожую на его возлюбленную, потому что в глубине души верил: девочка вернёт ей сломанную много лет назад, счастливую жизнь каким-то непостижимым, волшебным образом. Не зря же циркачи приехали в их город – может, их вела сама Судьба?
Не выдержав, Алиса отвернулась и бросилась к мужчине: прижалась к его груди и заплакала, горько и жалобно. Он по-отцовски бережно обнял маленькую гимнастку, положив тяжелую ладонь на голову девочки, одним своим присутствием ободряя её в этом ужасном месте, стены которого насквозь пропитало тлетворное безумие. Старая тряпичная кукла, которую Алиса выронила от неожиданности, лежала на холодном полу и безучастно взирала на кирпичные стены глазами-пуговицами, улыбаясь своим собственным мыслям – словно всё происходившее вокруг ужасно веселило её.
Из укрытия в тени живой изгороди бесшумно выскользнул человек, с ног до головы закутанный в тёмный плащ, и поспешил прочь от сумасшедшего дома. Покинув освещённое пространство, он воровато огляделся по сторонам, убедился, что вокруг нет ни души, и только после этого скинул капюшон. Эвелина не хотела, чтобы её заметил кто-нибудь из жителей: она и так успела примелькаться, а местные не любили чужаков, особенно тех, кто околачивался рядом с лечебницей – по слухам, местом проклятым.
Две с половиной недели назад Фу принёс ей записку от Луки. Эля назвала связного Фу, ибо его появление неизменно встречала именно этим возгласом. У членистоногой твари оказалась отвратительная привычка: забираться спящей Страннице на голову и терпеливо дожидаться, когда она проснётся и с воплями негодования попытается отодрать связного от себя. После нескольких минут энергичной и яростной зарядки, Фу отпрыгивал в сторону, швырялся в Странницу свёрнутой в трубочку запиской с инструкциями и был таков. Но на этот раз задание Луки озадачило девушку настолько, что переплюнуло эффект от появления связного.