Потом она долго плакала, в бессильной ярости обдирая колючие сосновые ветви голыми руками, хлестала себя по щекам, надеясь очнуться от ночного кошмара, но всё было тщетно. Выбившись из сил, девушка опустилась на холодную, покрытую опавшей листвой землю, закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Не оставалось сомнений: это не сон и не галлюцинация, а реальность, и с ней надо что-то делать. Интуиция подсказывала, что идти вглубь леса на поиски двери не стоит – её там нет и больше никогда не будет. Оставалось только вернуться на прогалину и наугад выбрать одну из множества тропинок в надежде выйти хоть куда-то – так она и поступила.
Девушка шагала вперёд и старалась не думать, куда заведёт её эта дорога и что ждёт её дальше. Она не сомневалась, что пришла в этот мир, одурманенная, на зов неведомой злой силы, и теперь боялась столкнуться лицом к лицу с источником этой самой силы. Но пока что ей не встретилось ни души: чем дальше Эля уходила от прогалины, тем больше редел сосновый бор, а на пути всё чаще попадался низкий кустарник, покрытый чахлыми бурыми листьями. На его ветках росли орехи: вытянутые, с мягкой скорлупой серого цвета, но, без сомнения, орехи. На вкус – чуть сладковатые, отдающие гнилью, но вполне съедобные. На всякий случай девушка набила орехами все карманы – выбирать не приходилось.
Она не знала, как долго шла по тропинке, плутавшей в лесу, но в конце концов дорога привела Элю на побережье. Впереди, насколько хватало глаз, простиралась неподвижная водная гладь, в которой отражалось небо, а у самого горизонта они сливались воедино, так что невозможно было отличить одно от другого. Возвращаться назад не было никакого смысла, поэтому девушка направилась вдоль берега в надежде встретить хоть кого-нибудь. Пусть не человека, но хотя бы зверя или птицу: мёртвый пейзаж пугал пронзительной тишиной и противоестественной пустотой. Очень скоро, впрочем, она поняла, что сотни тропинок, выходивших из-под сени тёмного леса, не имеют никакого отношения к людям и к живым существам вообще, слишком уж пустотелым, неприютным казался этот мир, словно нарисованный грязно-серой акварелью.
От усталости девушка валилась с ног, но продолжала упрямо идти вперёд. Хотелось верить, что каждый шаг приближает Эвелину к неведомой цели, но на самом деле такое упрямство говорило только об одном: она ещё не сдалась. Эля сердцем чувствовала настороженную пустоту, заменявшую обычную тишину в этом странном месте.
Вдруг ей послышался едва уловимый звук, впервые за всё время пребывания здесь. Девушка подняла глаза и оцепенела: впереди, метрах в ста, на берегу лежал чёрный, высохший ствол дерева, а на нём сидел сгорбленный человек в серой хламиде. Чуть не выронив ботильоны, Эля сорвалась на бег. Оставалось надеяться, что это не галлюцинация, порождённая измученным сознанием, и не мираж, который растает при её приближении.
На остове дерева, вырванного с корнем из сердца лесной чащи, сидел старичок – маленький, сгорбленный и совершенно седой. Он чертил что-то сухой веточкой на мокром песке, при этом конец его жидкой бородки смешно подрагивал в такт движениям. Девушка в нерешительности остановилась перед старцем, не зная, что сказать. Хотя её появление, похоже, ни капли не удивило незнакомца.
– Так значит вот ты какая, Эвелина, – неожиданно юным, бодрым голосом приветствовал её старик. – Ну, садись, – он жестом пригласил девушку присесть рядом.
Эля послушно опустилась на бревно, поставила ботильоны перед собой и тихо спросила:
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
Старик поднял голову – его выцветшие голубые глаза смеялись. Эля невольно подалась назад, не на шутку испугавшись – вдруг он сумасшедший? Старичок заметил её непроизвольное движение и, лукаво улыбнувшись, ответил:
– Как же иначе, я сразу узнаю, когда к нам пополнение прибывает. И не только когда, но даже где и кто, – самодовольно добавил он.
От удивления девушка чуть не свалилась с бревна: значит, их здесь много? Всё-таки в этом безмолвном, сером мире живут люди? И, может, ещё не все потеряно: судя по первому впечатлению от знакомства со стариком, загадочные они едва ли настроены враждебно, разве что слегка не в своем уме. Поможет ли это вернуться домой? Между тем, странный незнакомец словно читал её мысли: