– Что случилось? – он остановился, взял девушку за руку и заглянул в глаза, пытаясь понять, что её гложет. – Тебя что-то беспокоит?
Эвелина смотрела на мужчину и понимала, что лучше сказать правду, даже если она просто сходит с ума и всё это ей просто мерещится. Девушка собиралась с духом, обдумывая, как лучше сформулировать раздиравшие её изнутри страхи, как вдруг в голове отчётливо прозвучал безликий голос:
«Не бойся. Всё хорошо. Успокойся».
Глава 12
Перед глазами у Эвелины всё поплыло, а в уши словно холодной воды налили. Просьба, а скорее даже приказ успокоиться, прозвучавший в её голове, произвел прямо противоположный эффект: Странница побледнела как полотно и задрожала всем телом. Взгляд её судорожно заметался в поисках того, кому принадлежал бесплотный голос.
– Эвелина, что с тобой? – теперь в голосе Джеймса звучала неприкрытая тревога. Он взял девушку за плечи и пару раз сильно тряхнул, чтобы привести в чувство, но это не помогло. – Что происходит?
«Успокойся. Скажи ему, что всё хорошо. Что ты просто устала, – в это время в её голове звучали совсем другие слова. – Ты ведь и правда устала. Успокойся, успокой его».
«Кто ты? Что тебе нужно? – Эля внезапно обнаружила, что может не только беспомощно внимать, но и мысленно отвечать. Взгляд её перестал блуждать и остановился на точке за левым плечом Джеймса, где у дороги виднелись руины: пол и пара стен, выложенные белым кафелем. Больше всего это напоминало разрушенную больницу, но здесь, посреди поля, она выглядела особенно зловеще и предостерегающе. – Почему я должна тебя слушать?»
«Будет беспокоиться – я потеряю контроль. Потеряю контроль – он начнёт искать. Начнёт искать – поймёт, – пояснил голос. – Ты ведь всегда об этом мечтала – быть с ним. Если точнее, последние несколько месяцев. Вы, люди, любите всё преувеличивать. Но теперь это возможно. Ты ведь не хочешь всё испортить?».
Перед внутренним взором девушки вдруг отчётливо предстала завораживающая, яркая и нестерпимо живая картина: безоблачное голубое небо, ласковое солнце, пшеничное поле, а посреди него – чудесный, аккуратный белый домик с цветами на подоконниках. На крыльце сидит Джеймс, рядом – Эля, босая, в лёгком платье с цветочным узором, он обнимает её и смотрит с невыразимой любовью и нежностью в глазах. Вдруг дверь дома распахивается и выбегает мальчик лет четырёх – озорной, розовощекий карапуз с тёмными, вьющимися волосами как у папы и серыми глазами как у мамы. Их, Эвелины и Джеймса, сын. Чудесное видение длилось всего секунду, но было настолько реально, что Эля почувствовала тепло солнечных лучей на своём лице.
«Успокой его, об остальном я позабочусь. Скоро то, что ты видела, станет реальностью. Ты ведь этого хочешь больше всего на свете. Я знаю, видел это в твоей голове».
«Кто ты?» – упорствовала Эля, зачарованная яркой картинкой, что отпечаталась у неё в душе страстным желанием и необъяснимой болью. Джеймс тряс её, что-то говорил, но она не смела прогнать наваждение, боялась, что оно растает без следа, хотя и не осмеливалась в него поверить.
«Я – это я. Это всё, что ты видишь вокруг».
«Не правда!! Не верю! Мы убили тебя! Мы не убили тебя?!.. – внезапно все страхи и сомнения обрели смысл, воплотившись в лице всеобъемлющего «Я – это я», которое прозвучало словно приговор: – Я видела! Видела тогда, в пещере, как Джеймс убил тебя… Своими глазами видела! А как же люди?.. Те, из посёлка! Они сказали, что ты мёртв! Они… о господи!! Где Фостер и остальные? Что ты с ними сделал?!» – мысли метались в агонии, перескакивали с одного на другое, не позволяя ей до конца осознать весь ужас смутных подозрений, что скрывались за этими страшными вопросами.
«Тогда я сделал вам предложение. Но вы не приняли его. Я предвидел это, нужно было только выиграть время. Немного времени, чтобы я смог управлять вашими мыслями. Чем дольше такие как вы, живые, находятся радом, тем лучше я могу ими управлять. Но страхом управлять нельзя, поэтому вы должны быть спокойны. В пещере я устроил небольшое представление – люди любят представления. И вы поверили, что убили меня. Поверили, потому что хотели в это верить. Потом я изменил показания ваших приборов – это было нетрудно. Люди всегда верят приборам, – голос охотно отвечал на вопросы, не пытаясь ничего утаить – всё ради того, чтобы расположить к себе девушку: – Живые есть только в той колонии, которую вы видели первой. Остальные – мёртвые. Вы были счастливы и довольны, и у меня появилось достаточно времени, чтобы заставить вас поверить. Вы видели то, что я хотел».