А когда он понял, что изучил того, кто отдал козу, полностью и уже ничего нового не идет от него в разум Ахашша, он принял в себя его тело, чтоб оно принесло высшую пользу, поддержав великий разум Мудрейшего.
И тут наступило еще одно великое понимание Ахашша. Вы все его знаете, оно держит наш мир.
— Нашш…
— Самка повела себя не так. Она была здорова и молода, ее тело было совершенным телом твари долины. Но она, увидев самца, уходящего к Мудрейшему, не ушла ждать нового самца. Она хотела убить Ахашша, поднимая руками камни и громко крича. Она бежала за ним и не давала ему насладиться теплом еды. Мешала. Любой другой на месте великого разума уничтожил помеху и продолжил наслаждение жизнью. Но Ахашш смотрел далеко во времени и чувствовал многое, даже после принятия пищи. Он лишь обезвредил самку и, пока она лежала, не раскрывая своего рта и не шевелила отростками рук, ушел в тихое место.
Когда же самка очнулась, она заговорила на языке жизни, настоящем языке, но то не был язык разума. В нем не было слов, но сила его наполнила Ахашша счастьем. Он лежал и слушал, впивая мозгом то, что кричало сердце самки, и понимал, что нашел источник всему. Мир, в котором есть вещи, настолько сильные — не умрет никогда. И это важнее того, что руки тварей могут делать мелкую работу для разумных. Надо только познать эту силу, изучая ее, наблюдая за тем, как ее вызывать в тварях.
Так великий Ахашш создал мир в мире и созданный им внутренний мир стал большим, чем его скорлупа. Так стал он создателем созданного. И так с тех пор живем мы, в мире совершенном и бесконечном, в мире вокруг скорлупы первого мира.
В полумраке тела шевелились и сплетались медленно, замирая. Не слышно было других звуков, кроме падения редких капель с вытянутых известковых сосулек вниз, к навершию светлых башенок, созданных мерной водой. Свет, рассеянно колебавшийся под высокими сводами, исходил от каменных наплывов, и был еле заметным. Медленный слабый блик проплывал, очерчивая выпуклость глаза, и пропадал на матовой чешуе.
— Я повторяю то, что известно вам с яйца, но не затем, чтоб вы повторяли за мной. Знание должно превращаться в разум, ваш собственный. И каждый раз вы должны осмыслить сказанное заново, ведь вы растете, наблюдаете, изучаете.
— Рас-стем…
— Идите. Да будет с вами сила Ахашша и мудрость его.
Еле видные, чуть слышно шурша, тела расплетались и двигались, исчезая в черном зеве подземного лабиринта.
ЛЕГЕНДА О МАЛЕНЬКОЙ ЭЙЛЕНЕ, ЖЕНЕ ТРЕХ ЦАРЕЙ
(Княжна)
Маленькая Эйлене родилась в неволе, но не знала этого, потому что весь мир для нее заключался в ограде большого дворца. Сады были тут, и был водопад, огромное озеро с островом посередине, а лужайки простирались так далеко, и столько цветов росло на мягкой траве — разных — что не было причины хоть раз за пятнадцать лет потратить день, ночь, и еще три дня и три ночи, чтоб дойти до высокой ограды, сложенной из глухого камня.
Все было у прекрасной Эйлене. Платья и драгоценные гребни, сто нянюшек и сто молчаливых слуг, арена для скачек на быстрых горячих конях, и сонм музыкантов, что учили ее разговаривать песней.
И был у красавицы Эйлене любимый. Каждое утро, просыпаясь, она улыбалась солнцу, что смотрело в высокие окна, и думала — мой любимый краше солнца. Каждый день, садясь на шитые шелками диваны, чтоб отведать неповторимых яств на чеканных подносах, она брала в тонкую руку крепкое яблоко и, любуясь, думала — мой любимый ярче.
Весь мир для Эйлене был лишь слабым отражением ее любимого, что приходил каждый день, не пропуская ни одного, и, распахивая прекрасные двери, раскрывал ей объятия, смеясь и прижимая к груди, а полы богатого шелкового халата волочились по цветному паркету, когда вел ее в сад, усаживал на мягкую траву и, ложась к маленьким ножкам, говорил:
— Спой мне, Эйлене, солнцеликая, сыграй, красавица, чтоб я и дальше мог править своей страной, с нежностью в сердце.
И Эйлене пела, играла на лютне, гордясь, что мужские дела требуют ее женской поддержки.
А потом любимый уходил и, поплакав о нем, Эйлене звала нянек и гуляла по саду, вышивала прекрасные покрывала, мечтала о новой встрече, торопила день к вечеру, чтоб поскорее заснуть и дождаться утра.
Так жила она девушкой и, отпраздновав свой шестнадцатый день рождения, стала ждать ночи мужской любви. Ведь взрослая уже.