— Вы трус, товарищ Лизюков, — тихо, расчетливо произнес Чибисов.
Лизюков страшно, до зелени, побледнел и вышел.
7 июля 1942 года, Берлин
— Сегодня наши победоносные войска, сломав хребет Красной Армии и навязав ей свою
волю, заняли город Воронеж! — гремело радио.
Это фактически было правдой. Несколько кварталов города еще оборонялись советскими
войсками, но падение города было вопросом нескольких часов.
— Сейчас я считаю, — заявил фюрер, — что мы можем начать новую операцию. Прорыв
на Сталинград теперь легко осуществим. Именно туда следует двигаться Шестой армии
Паулюса.
15 июля 1942 года, Ставка Верховного Главнокомандования
— Пятая танковая армия с задачей не справилась, — медленно проговорил товарищ
Сталин. — Предлагаю ее как армию ликвидировать, а товарища Лизюкова вернуть
обратно во Второй танковый корпус. Танковым корпусом он командовал, кажется, вполне
прилично.
25 июля 1942 года, район деревни Медвежье Воронежской области
Командир Второго танкового корпуса смотрел прямо в глаза генерал-лейтенанту
Чибисову.
Это была их первая встреча после памятной стычки, когда Чибисов назвал Лизюкова
«трусом».
— Стало известно, товарищ Лизюков, — сказал Чибисов зло, — что один из ваших
батальонов попал в окружение. Извольте лично вывести его.
Лизюков молча отсалютовал и вышел.
В нем трудно было сейчас узнать генерала — он носил обычный комбинезон танкиста.
Скоро заревели моторы — танки двинулись на врага.
Первая гвардейская танковая бригада двинулась к реке Сухая Верейка.
Река только называлась так — на самом деле пойма ее была низкой, заболоченной,
совершенно непроходимой.
Танки шли на противника без прикрытия.
Немецкие батареи встретили их бешеным огнем, и с наблюдательного пункта хорошо
видно было, как один за другим вспыхивают КВ и тридцатьчетверки...
Командирский танк, в котором находился Лизюков, вырвался далеко вперед, и вдруг
остановился, словно налетел на невидимую преграду. Вокруг него рвались снаряды.
— Покинуть танк! — отдал приказ командир.
Первым вылез через верхний стрелок-радист, но его тут же сразила очередь. Механик-
водитель, раненый, упал на землю, укрываясь за подбитым танком. Лизюков покидал
машину последним. Рядом с ним разорвался снаряд.
Генерал был в простом комбинезоне, снаряд изуродовал его лицо. Его похоронили в
братской могиле, и он считался пропавшим без вести.
67. По вражеским тылам
5 ноября 1943 года, Москва
«Наступать, — размышлял Сталин. — К двадцать шестой годовщине Октября необходимо
взять Киев. И дело не только в том, что это будет идеологически правильно, не только...»
Верховный отдавал себе отчет в том, что стремительное наступление приведет к жертвам.
Но эти жертвы будут гораздо более тяжелыми, если операция затянется.
Развивая успех, следует перерезать железную дорогу Киев — Фастов. Завтра, крайний
срок — послезавтра. А потом — Киев и полное изгнание немцев из Правобережной
Украины.
Директива была подписана.
6 ноября 1943 года, ставка Гитлера
Командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Манштейн верил в судьбу, в
рок. И понимал: судьба бывает отчаянно несправедлива. Кажется, победа уже в руках, еще
немного — и дотянешься, коснешься ее кончиками пальцев... Но затем происходит нечто
непонятное, и она ускользает.
Участок фронта на Днепре, зона ответственности германской Четвертой танковой армии,
с трудом сдерживал атаки Советов.
Манштейн знал: главное — понять, имеет ли очередное наступление русских некие далеко
идущие цели или же противник пытается занять плацдарм западнее Днепра.
Русские научились исключительно ловко имитировать направление главного удара — с
тем, чтобы потом атаковать совершенно в другом месте. И сил у них все прибывает.
Новые танки приходят из-за Урала.
Четвертая танковая задыхается. Уже пятого ноября Манштейн понял: Киев не удержать.
Северный фланг, порученный Четвертой, будет смят.
Единственная надежда — бросить все силы сюда, на помощь Четвертой. На подходе
находятся еще три танковые дивизии. Манштейн жаждал заполучить их.
Но фюрер... Он категорически приказал использовать эти дивизии в нижнем течении
Днепра.
Манштейн вылетел в Ставку.
Гитлер встретил его мрачно. Гипнотизирующий взор фюрера пронзил фельдмаршала, но
Манштейн собрал всю волю в кулак и постарался не опустить глаз.
Он слишком хорошо знал, как Гитлер умеет подчинять себе людей. Многие, слишком
многие спасовали перед этим магнетическим взглядом!..
— Мой фюрер, — заявил Манштейн, — мне нужны эти три дивизии. Иначе придется
оставить Киев.
— Я не намерен, — холодно ответил Гитлер, — упустить единственный в своем роде
шанс удержать Крым. Сейчас у нас есть для этого силы.
— Но Киев... — снова начал Манштейн.
Рейхсканцлер перебил его:
— Под Киевом мы не в состоянии достичь такого решительного успеха, как в Крыму.
Если я сейчас переброшу танки к вам, мы не удержим ни Крым, ни Киев. Все погибнет.
— Мне тяжело признавать это, но... — снова попытался Манштейн.
Гитлер не дал ему договорить. Он почти закричал:
— Вы понимаете, что необходимо, просто необходимо показать нашей армии, что она еще
в состоянии наносить успешные удары? И кроме того — Никополь, месторождения
марганца... Нам необходим Крым. Он куда важнее, чем Киев. Если русские захватят
Крым, они получат тем самым плацдарм для действий своей авиации против румынских
нефтяных промыслов.
— Мой фюрер, я прошу прощения за то, что употреблю английское слово, — храбро
сказал Манштейн, — но я джентльмен. И прошу не за себя, даже не за свою карьеру. Риск
на нашем северном фланге чрезвычайно велик. Если Четвертая танковая сейчас дрогнет
— тем самым будет решена судьба групп армий «Юг» и «А».
— Да, — медленно проговорил Гитлер, — риск весьма велик. Но в сложившейся
обстановке я готов пойти на это. — Фюрер не стал употреблять английское слово
«джентльмен», слишком уж велико было его отвращение к Англии. Он просто добавил: —
Я готов взять на себя этот риск, если вы боитесь, фельдмаршал.
Манштейн вышел взбешенный, смущенный — и готовый к поражению, которое сейчас
уже представлялось ему неизбежным.
Он отдал приказ оставить Киев.
7 ноября 1943 года, Белая Церковь
Генерал-фельдмаршал Манштейн собирал силы.
Из Франции прибыла 25-я танковая дивизия. Сто новых танков «Тигр».
Манштейн не обольщался: для большинства этих танкистов первое столкновение с
русскими дикарями будет означать шок. Он уже видел, как это бывает.
«Многие погибнут, — думал генерал-фельдмаршал, — но остальные обретут мощь
невиданной силы».
Люди посмеивались, переговаривались, собирались возле своих танков. Курили,
показывали товарищам фотографии невест.
А завтра они будут брошены в страшную мясорубку. Но никто из них и виду не подает,
что страшится. Настоящие арийцы, опора Германии.
Сюда же должна была с минуты на минуту прибыть танковая дивизия СС «Рейх».
Ожидалась и пехота.
Для контрнаступления почти все готово.
7 ноября 1942 года, район Фастова
Командующий 1-м Украинским фронтом генерал Ватутин был краток.