На западе плохо: советская артиллерия замолчала. Батальон Тульского училища
разгромлен, немцы подходят все ближе к второму мосту.
КВ-1 движутся в сторону моста. У этой переправы многое решится.
Танк лейтенанта Лакомова вступил в неравный бой сразу с двумя немецкими
«четверками». Один фашист загорелся, второй успел уйти и, пока КВ-1 разворачивался,
произвел выстрел.
Советский танк вспыхнул.
Лейтенант Лакомов продолжал вести бой. Он видел, где располагается батарея
противника, и старался уничтожить ее. Покинуть горящий танк уже не удастся. Даже если
и получится выскочить наружу — кругом немцы.
— Удачная мишень, — заметил старший лейтенант Гердтель, наводя орудие на уже
подбитый советский танк. — Прикончим его прямо здесь.
— Огонь! — Лакомов не слышит собственного хриплого, сорванного голоса.
Последний выстрел. Неизвестно, вывел ли он из строя вражеские орудия. Экипаж КВ-1
погиб. Пламя долго еще лизало безмолвный, мертвый танк…
10 октября 1941 года, Мценск, 17 часов
— Уже темнеет, — Катуков был мрачен. — Сегодня мало что можно сделать.
У железнодорожного вокзала идут бои. Мценск почти весь в руках противника.
— Предложения? — Никитин смотрел на карту так, словно лист бумаги мог дать ему
дельный совет.
— Будем отходить через железнодорожный мост. Ночью мост необходимо минировать.
Как отступим — взорвем.
— Немцы подтянули туда крупные артиллерийские части, — указал Никитин. —
Слышите, как лупят?
— А делать что? — Катуков вспыхнул. — Ну, лупят. Нас практически окружили. В
сторону Тулы путь отрезан. Если одиннадцатая танковая бригада успеет, может быть, нам
удастся вышибить немцев из города, но я, честно скажу, сомневаюсь. Скоро ночь, ночью
ничего не получится.
11 октября 1941 года, Мценск
Третья танковая дивизия фон Моделя двигалась в сторону Мценска. Русские практически
не оказывали сопротивления.
Болхов был взят.
«Красивый городок, картиночка, — думал Модель. — Надо будет его сохранить, не
разрушать. Фюреру нравятся тайны. Преподнесем ему Болхов как Kirchenstadt — Город
Церквей, центр таинственной Силы… Там и правда что-то есть такое…»
— Сколько до Мценска? — спросил фон Модель.
Водитель ответил:
— Километров пятнадцать.
— Что там впереди? Бинокль! — Фон Модель хватает услужливо поданный ему бинокль,
всматривается. — Встречный бой? Какая там русская часть еще сопротивляется?
В районе вокзала семь тридцатьчетверок — заслон, оставленный бригадой Катукова, —
удерживает железнодорожный мост.
Против них сражается батальон немецких мотострелков. Бригада отходит по мосту от
Мценска.
...Обер-лейтенант Вольшлегер во главе танковой роты выходит на юго-восточную
окраину городка.
Улицы здесь разворочены гусеницами, на углу стоит, странно свесив набок неуклюжую
башню, подбитый русский танк.
Оглушительный взрыв разносится по всему городу.
— Доннерветтер, что этот за черт? — Вольшлегер дает команду остановиться и высылает
разведку.
Скоро ему докладывают:
— Русские отошли и взорвали за собой железнодорожный мост. И удача, господин обер-
лейтенант! — Разведчик не может удержаться от улыбки. — Мы захватили две русских
установки БМ-13. Их секретное оружие!
...Катуков хмур. Настроение у него прыгает: от приподнятого, пока удавалось отбиваться
от врага, до тяжелого, мрачного. Потеряны две машины БМ-13. Это хуже всего.
Двадцать восемь танков подбито. Девять сгорело. Подбитые танки будут восстановлены
— Катуков верит в своего помощника по технической части капитана Дынера. Настоящий
волшебник, из груды железного хлама соберет боеспособный танк.
А вот мотострелковый батальон из окружения организованно выйти не сумел. И эти
минометные установки, которые остались в руках врага...
— Что будем делать, товарищ Лелюшенко? — обратился он к командиру одиннадцатой
танковой бригады.
— Вытащить или уничтожить, если не удастся их отбить. — Лелюшенко был категоричен.
— Оставлять их в руках у немцев нельзя.
— Я пойду, — вызвался политрук одиннадцатой танковой Власенко.
— Один не пойдешь. — Лелюшенко остановил его.
…Четыре танка — Власенко, Лугового, Капотова и Евтушенко — вернулись в город и
проникли в один из больших яблоневых садов, окружающих Мценск.
Здесь они затаились, выслеживая и высматривая.
— Вон немецкие офицеры, — сержант Капотов показал товарищам на группу людей,
расположившихся на открытом балконе здания школы. — Что они там делают? Штаб
хотят там устроить, что ли? Шарахнуть бы по ним сейчас…
— Не торопись, — остановил его Власенко. — Разведчики еще не вернулись. Наша задача
— выяснить, где наши минометные установки. Вот наша основная задача.
В этот момент артиллерийский снаряд разорвался совсем близко от советских танков.
— Нас обнаружили! — закричал Луговой. — Позицию надо менять, быстро!
— Ждем разведчиков, — стоял на своем Власенко.
В это мгновение снаряд попал в его танк. Тридцатьчетверка загорелась.
Товарищи бросились на помощь, но было поздно: экипаж не успел выбраться и
задохнулся.
Спустя еще пять минут прибежал разведчик — рядовой Петр Могила.
— Нашел установки, — задыхаясь, сообщил он. — Совсем близко. Метров пятьсот от
сада.
— Что делать будем? — спросил младший лейтенант Луговой. — Советы, предложения?
Товарищи, решаем прямо сейчас, времени нет.
Еще несколько снарядов разорвались поблизости.
— Решать нечего, — вмешался Могила. — Машины уже покалечены, вытащить не
получится. Уничтожаем на месте.
Три оставшихся танка рванулись из сада и, выскочив наружу, открыли огонь…
— Минометные установки уничтожены, товарищ полковник! — доложил сержант
Капотов.
Катуков смотрит мрачно и зло. И победная улыбка сползает с лица Капотова. Да уж, чему
тут радоваться — уничтожили собственные минометные установки.
— Мценск придется оставить, — уронил Катуков. — Только что передали — Люфтваффе
разбомбило наш аэродром в Орле. Теперь мы остались еще и без воздушного
прикрытия…
А Мценск — ключик к Москве...
71. На пути к Прохоровке
2 июля 1943 года, южная часть Курского выступа, КП Воронежского фронта
Николай Федорович Ватутин буквально не находил себе места. Инстинкты военачальника
кричали ему: «Пора наступать!»
Активная оборона, которую вел Воронежский фронт, выматывала не только противника,
но и своего командующего.
— Хватит окапываться, — убеждал Ватутин — Верховного, представителя Ставки,
«соседей». — Упустим момент, упустим! Чего ждать? Противник сидит и не наступает, а
осень не за горами. Всѐ сорвется. Начнем первыми! Сил-то у нас достаточно.
Маршал Василевский — представитель Ставки Верховного Главнокомандования, — на
которого Ватутин давил, не переставая, колебался. Ватутин умел быть настойчивым и
убедительным, противостоять ему было трудно.
— Николай Федорович, повременим еще, — сказал наконец Василевский. — Уверен:
переход врага в наступление — вопрос ближайших дней. Если мы начнем первыми, это
будет немцу только на руку. Активная оборона его измотает, обескровит… Мы это уже
обсуждали.
— Между прочим, товарищ Сталин меня поддерживает, — перебил Ватутин.
— Товарищ Сталин приказал держаться обороны, — отрезал Василевский. Он отвел глаза