«Давайте договоримся? Мы вам два домика и церковь, а вы нам один свинарник. И по домам?»
Тишина как в склепе. Македонскую Малиновку будто чума выкосила.
Один из ИС-7 вставших за горой осторожно пополз наверх, рассчитывая при малейшей опасности отойти назад. Миновал гребень возвышенности, объехал мельницу, встал у склона.
- Абсурд, - подал голос Ганс Шмульке. - Не припоминаю ничего похожего. Может быть какой-то сбой? Быть не может, иначе нас не пустили бы на полигон.
«Поехали всей толпой и будь что будет, - сообщил ротный. - «Маусы» пока стоят на месте, мало ли...»
Семерка «Луноходов» резво покатилась с горушки в лес. Справа на холме и в деревне ни единого движения. На дороге к респу - пустота, только ветер пыль гоняет.
...И вдруг на тактических планшетах всех командиров танков вспыхнуло красным скопление точек - самый угол, квадрат К-0. Пять сигналов, девять, одиннадцать, пятнадцать.
«Огонь не открывать! - рявкнул в микрофон ротный. - Бегом сюда, это надо видеть!»
Приехали все, даже артиллерия и тихоходные «Мышки», благо время позволяло. Фюрст, Шмульке и прочие члены экипажа выглянули из открытых люков, не веря своим глазам.
В уголке, в тени столетних елей сиротливо жались кучкой пятнадцать МС-1. Все до единого замотанны в масксети по самую башенку.
- Это форменное издевательство, - Ганс Шмульке первым нарушил звенящую тишину. После эдакого выверта «Синих» немудрено было потерять дар речи. - Что это значит? Verfluchtes Wegelagerergesindel! Idioten, ihr gehort in die Nervenheilanstalt!
- Тихо, - цыкнул унтер-офицер. - Гляди, наш ротный парламентером идет.
Командир ИС-7 подошел к ближайшему крошечному танчику, отодвинул масксеть и постучал согнутым пальцем по трехстворчатому лючку мехвода в передней части корпуса:
- Есть кто живой? Ну или мертвый?
- Хватит рассусоливать, - грубо ответили из недр МС-1. - Убивайте побыстрее, у нас высадка в Боснии через час.
- Чего-о? - ошалело протянул русский капитан. - Чего-чего?
- Македонию командованием решено сдать, - ответил «Синий». - По тактическим соображениям. А чтобы не тратиться на ремонт и снаряжение - послали нас. Понятно? Стреляйте уже!
- Вот это подстава, - ахнул Шмульке. - Вы слышали? Да за такое...
Какие именно кары жаждал обрушить на головы вероломных «Синих» герр ефрейтор осталось неизвестным. Ротный, сплюнув и ругнувшись, вернулся в свой танк и передал приказ «Объекту 261» - ликвидировать.
- Да у меня один снаряд стоит дороже, чем все они вместе взятые! - недовольно ответил командир расчета «Объекта». - Заряжай!
Фугас 180 миллиметров прилетел точно в середину стайки МС-1. Испарились все пятнадцать. Ротные машины выбросило в ангар с победой. Счет 15:0.
- Ничего себе повоевали, - хмыкнул Отто Фюрст. - Вот это и называется «блицкриг». Серебра ноль, опыта ноль, дадут чуточку золота за захват провинции и только. Кто бы мог ожидать такой неслыханной подлости?
- Да бросьте, господин унтер-офицер, - Шмульке только рукой махнул. - Впереди встречный бой, а мы целехонькие и с полным комплектом снаряжения. Незачем расстраиваться...
Мировое зло
Иваны ходили по новооткрытой выставке вооружений под руководством товарища Котятко - ознакомительную экскурсию политработник проводил лично, вполне толково рассказывая о представленных образцах, но при этом не забывая напоминать о преимуществах советской школы танкостроения перед разработками инженеров буржуазных государств. Русские, - как один при парадной форме, в однобортных кителях и начищенных яловых сапогах, - внимали, делали пометки в блокнотиках и старались не отставать от группы.
Почему это место назвали именно «Кубинкой», а не Куммерсдорфом или, допустим, Бовингтоном, никто из экипажей не знал - традиция. Возле каждой новой машины сиял дежурной улыбкой менеджер по продажам «Варгейминга»: мурлыкая и сочась елеем представители разработчиков вели сладкие речи о «технологическом прорыве», «уникальных характеристиках» и прочих несравненных достоинствах леденящих кровь страшилищ, рядом с которыми введенные год с лишком назад шедевры американской бронетехнической мысли выглядели едва ли не произведениями искусства.
Рядом скучали французские офицеры, как один неуловимо смахивающие на маршала Шарля де Голля (высоченные, худые и носатые, в круглых кепи с золотым шитьем). Поглядывали галлы мрачновато и едва ли не с тоской - русские вели себя при иностранцах прилично и эмоции сдерживали (иначе потом влетит от политрука и пропесочат на комсомольском собрании), но вот проклятущие гунны в черной форме Панцерфаффе потешались от души.