— Я ожидал ответа, — сказал Курц. — Посланника или даже сестру-эмиссарку. Кого-то, кто проследит, что проблема решается должным образом. Но… не саму канониссу. — Курц обвел гостий взглядом. — Простите, могу я предложить?..
Ольга Караманц покачала головой от имени всех троих.
— Извините, регент, но вас неверно проинформировали, — заявила Ольга. — Мы здесь по воле священного ордена. Да, мы хотим убедиться, что проблема… решается должным образом. Не расскажете, что именно произошло?
Курц кивнул. Неожиданно вспомнился Теггет, и он с тревогой спросил себя, не напрасно ли его нанял. Трон свидетель: гневить канониссу Курц не желал.
Отправлять человека на верную смерть он тоже не желал. Даже такого мерзавца, как Теггет.
Большой зал собраний Намгорода возвышался над Теггетом, как скелет кита. Ветер стих. Блестящие в ночном мраке снежинки падали медленно и тихо. Собачий холод!
Лоуэн Теггет привык к трудностям. Он ведь бывший штурмовик элитного отряда Имперской Гвардии. Он прошел через сущий ад, который до сих пор снится ему по ночам. Собачий холод — это так, пустяки.
Теггет брел по развалинам, потирая батарею лазгана самоподогревающимся бодиглавом. Только бы не села! Рядом кто-то был — вон потушенный костер, вон замерзшие лужицы, вон обглоданные кости мелких зверьков. Еще чувствовалось чье-то присутствие, в безмолвных руинах таилась чья-то тень.
Теггет знал, на кого охотится. Это не пугало его, а лишь удваивало бдительность.
«Тот еретик — сущий притворщик, — заявил регент. — Хочет, чтобы его считали тем, кем он не является. Богом-Императором! Будь это правдой, Теггет, я не послал бы вас туда. Это пустое притворство, даже богохульство».
Богохульство… Ну и словечко!
Намгород люди построили много веков назад, сразу по прибытии на Колдрус Прайм. Это место выбрали только потому, что оно соседствовало с зоной приземления. Большой зал соорудили первой же зимой из брусьев и балок, снятых с космического корабля, потерпевшего крушение. Позднее колонисты выяснили, что другие части планеты пригодны для жизни куда больше, но за Намгород, место первой высадки, из уважения цеплялись еще долгое время, пока он не стал совершенно нежилым.
Нежилой, непокоренный — таков северный край. Жители Колдрус Прайм, предки Теггета, ушли из Намгорода: слишком неуютным он был, слишком диким.
Сейчас дикое таилось рядом с Теггетом. Он ощущал его так же явственно, как снег.
Теггет проверил изображение, которое передавали псиберы, кружившие над Большим залом. Их оптика была усилена матрицами ночного видения и холодной подсветкой.
Слева раздался шорох — точно мышь зашуршала во мраке. Теггет поднял лазган и стал медленно водить им из стороны в сторону.
Вспышка, и изображения с псиберов поочередно исчезли. Теггет попробовал вызвать их снова, но контакт пропал. Сердце бешено застучало.
Удар сзади был таким сильным и стремительным, что Теггет и вскрикнуть не успел. Сначала в воздухе закружился его лазган, потом весь мир перевернулся: от столкновения Теггета швырнуло вверх тормашками.
Теггет увидел ярко-красный фонтан и сразу понял: это его кровь.
— В первую очередь я стремился защитить репутацию ордена, — начал Курц, снова сев на свое место. — Известно о трех случаях массовых убийств. Злоумышленник очень хотел внушить, что это дело рук Сестры Битвы. — Регент сделал паузу и посмотрел на гостий. — Сестры ордена Святой Великомученицы, — многозначительно добавил он. — Сестры… которую растлили.
Женщины в черных плащах не проронили ни слова.
— Я подумал, это невозможно, — продолжал Курц. — Абсолютно невозможно. Вас, сестер, простите, госпожа, едва не сказал «вашего брата», не растлишь. Я и в архивах порылся, чтобы укрепиться во мнении. История видела немало ужасного, но растление Сестры Битвы — ни разу. Тогда я и понял, что это обман, полное безумие. Я считал, что столкнулся с богохульством. Вам наверняка известно, что в Пределе Пируса сейчас неспокойно. Времена тяжелые, но, к счастью, волна смуты нас пока не накрыла. Порой жизнь в захолустье имеет свои плюсы. Мне казалось, какой-то еретик решил запятнать имя ордена, посеять смятение и страх. Я посылал сообщения, чтобы предупредить вас о клевете. — Регент снова помолчал, но гостьи по-прежнему не проронили ни звука. — А сейчас… сейчас я уже не уверен.
— Почему? — спросила канонисса.
— Потому что вы здесь.
— Что вы предприняли? — спросила не то Элиас, не то Бернадет.