Справа от полковника стоял некто, ростом повыше и более сухощавый. Инопланетник. Он взирал на карту из-под козырька странной фуражки. Обдумывая отображенные на дисплее тактические данные, он машинально барабанил по крышке стола пальцами аутентической руки.
Иномирца звали комиссар Клова Брантин. Закончив изучать карту, он откашлялся и воскликнул:
— О, если бы вы раньше присоединились к нам, капеллан-дознаватель! Я не хочу вас обидеть, но Гвардия Кордассы уже давно могла бы воспользоваться помощью Астартес.
Артемий игнорировал замечание комиссара и обратился к полковнику:
— Цель нашего прибытия, конечно же, разглашению не подлежит. Я не имею права говорить с вами о ней. Вам достаточно знать, что мы действуем на благо Империума. Мы собираемся прямо в сердце поразить тех, кто разрушает мир Кордассы. Возможно, это вас немного утешит.
Полковник ут-Халарр кивнул и сказал:
— Да услышит Император мои молитвы о том, чтобы вы заставили их заплатить за содеянное, капеллан-дознаватель. Я видел, как эти культы превращают мой народ в диких безумцев. Однако если вы не дадите мне хотя бы общего представления о вашей миссии, я едва ли смогу предложить вам адекватную помощь.
— Моим Темным Ангелам не требуется помощь, нам нужна только информация, — Артемий постучал пальцем по карте, светившейся на экране. — Вот эта река Иммен. Не она ли — причина ваших внутренних беспорядков? Смут в трущобах?
— Безусловно, — ответил полковник. — Во время засухи город снабжает водой только река. У нас повсюду расположены глубокие колодцы, которые сохраняют запас воды. Многие почитают реку священной.
— Терпимо ли относится к подобным верованиям инквизитор и здешняя миссия?
Заговорил комиссар Брантин:
— Почитание реки они полагают безвредным. Вернее, во время перехода к Имперскому господству Экклезиархия сочла его безвредным.
— Во время перехода?..
— Флот эксплораторов заново открыл Кордассу только двести лет назад, — пояснил Брантин. — Чтобы не провоцировать гражданскую войну, Адептус Терра постановили, что процесс возвращения Кордассы в лоно Империума должен проходить постепенно. Поэтому пользующихся уважением местных мужей избрали временно исполняющими обязанности правительства.
Артемий поднял бровь. Обычно в Империуме такая терпимость встречалась крайне редко. Тем не менее здесь, в зоне Гало, где присутствие Империума было минимальным, подобные подходы казались весьма мудрыми.
— А сейчас река забирает жизни вместо того, чтобы их поддерживать?
— Так и есть, — согласился полковник. — У людей в течение стандартной недели проявляются симптомы чумы: мокнущие болячки, жирные белые личинки в пустулах, под конец — некроз мышц. Ужасное зрелище, перед едой на такое смотреть не стоит. Не успели мы сообразить, в чем дело, — как тысячи жителей уже заразились.
— Местная миссионария сообщила нам о первых случаях болезни, — добавил комиссар. — Теперь, как вы уже могли видеть, городские колодцы и русло реки огорожены колючей проволокой. Имперским указом запрещено пить речную воду. Отряды Прето Скала постоянно патрулируют территорию, но их удручающе мало. Тех, кто по-настоящему отчаялся, не останавливает даже угроза смертной казни. Сразу по прибытии ваши люди помогли уже претосам, верно? В стычке с Детьми Милосердного Бога?
— Да, мне сказали, что этот культ называется именно так, — кивнул Артемий.
— Псы, погрязшие в ереси, — зло выругался полковник. — Они всюду трубят, что их не берет чума, и горожане стекаются к ним. Они вербуют отчаявшихся, измотанных жаждой людей, нападают на патрули претосов и распространяют ересь по всему городу.
— Они на самом деле неуязвимы? — спросил Артемий.
— В этом-то и дело! Мы провели вскрытие сотен тел еретиков, но всё напрасно. К биологии их неуязвимость не имеет никакого отношения.
— Но должен же у них быть отличительный знак, — заметил Артемий. — Какой-нибудь символ? Или, быть может, клеймо?
— Да, — ответил полковник. — Они клеймят всех, кто присоединяется к культу.
— Опишите мне его.
— Это выжженный на груди, плече или бедре круг, пронзенный заостренными спицами, которые расходятся из центра. Когда смотришь, тошнит от одного только его вида.
— И неудивительно, — согласился Артемий. — Ибо это наиболее скверный из всех знаков, самая мерзостная метка нечисти. Звезда Хаоса — антитезис всему, за что борется Империум.