Тванго нетерпеливо поднял голову:
– Помолчите, Кугель! Ваши мелочные претензии действуют мне на нервы!
– И все же как насчет нашего договора?
– Придется заново определить круг ваших обязанностей. При этом ваше жалованье останется прежним, так что жаловаться вам не на что. – Тванго выпил настойку. – Не хочу больше ничего слышать по этому поводу! Хотел бы заметить также, что Вимиш, как правило, надевал белый сюртук перед тем, как подавать настойку. Мы оба считали, что это придавало церемонии более торжественный характер.
Тванго вернулся к изучению чешуек, время от времени сверяясь с толстенной книгой в кожаном переплете, обтянутом бронзовой сеткой, с корешком, скрепленным бронзовой спиралью. Кугель мрачно наблюдал за ним. Через некоторое время он спросил:
– Что вы будете делать, когда чешуйки кончатся?
– Пока что мне не приходится об этом беспокоиться, – чопорно ответил Тванго.
– А что это за книга?
– Полезнейший справочник – трактат Харувио «Подробное описание анатомии некоторых представителей Высшего Света». Он позволяет идентифицировать чешуйки и в этом отношении незаменим.
– Любопытно! – отозвался Кугель. – И сколько разновидностей вы уже нашли?
– Не могу точно сказать. – Тванго указал на группу еще не отсортированных чешуек: – Эти серо-зеленые «обыкновенные» экземпляры – типичные составляющие дорсальных участков; розовые и красно-оранжевые – с противоположной (условно – «брюшной») части торса. Чешуйкам каждого сорта свойственно характерное звучание. – Тванго поднес к уху отборную серо-зеленую «обыкновенную» чешуйку, осторожно постучал по ней небольшой металлической палочкой и прислушался, полуприкрыв глаза. – Идеально чистый тон! Сортировать такой товар – одно удовольствие!
– Тогда почему вы надели перчатки?
– Ага! Во Флютике многое озадачивает новичка! Не забывайте, что мы имеем дело с материалом Высшего Света! Воздействие влажных чешуек почти незаметно, однако, высохнув, они раздражают кожу.
Взглянув на лежавшую перед ним схему, Тванго выбрал одну из «особых» чешуек.
– Протяните руку… Не бойтесь, Кугель, не бойтесь! Вам не грозит внезапное превращение в бесенка из преисподней, уверяю вас!
Кугель неохотно протянул руку. Тванго прикоснулся к его ладони «особой» чешуйкой. Кугель почувствовал покалывание кожи, сопровождавшееся тянущим ощущением – словно к его ладони присосалась минога. Кугель проворно отдернул руку.
Тванго усмехнулся и положил чешуйку обратно в коробку.
– Вот почему я надеваю перчатки, прежде чем сортировать сухие чешуйки.
Глядя на стол, Кугель нахмурился:
– И все они такие жгучие?
– Вас ужалила каменистая фронтальная чешуйка навершия, ей свойственна повышенная активность. Вот эти шиповатые соединительные чешуйки легче переносить. Подозреваю, что самым активным окажется пекторальный неборазрывный брызгосвет, так как он контролировал всю сеть силовых линий структуры Скорогроха. «Обыкновенные» чешуйки мало влияют на человека, если не контактируют с ним в течение продолжительного времени.
– Удивительно, как долго действуют потусторонние силы, ведь с тех пор прошли тысячелетия!
– Что такое время с точки зрения существ Высшего Света? Возможно, этот термин даже не существует в их лексиконе. Кстати, о времени – Вимиш, как правило, использовал это время суток, чтоб понырять в поисках чешуек, причем нередко занимался этим и несколько часов после наступления темноты. Воистину, его пример вдохновляет! Благодаря настойчивости, мужественному терпению и умению не отступать перед трудностями он сумел расплатиться по счетам!
– Я предусмотрел другие методы, – возразил Кугель, – хотя их применение может привести к тому же результату. Вполне вероятно, что в ближайшем будущем вы будете приводить в пример своим служащим меня.
– Не исключаю такой возможности – все может быть.
Кугель вышел на задний двор. Солнце уже зашло; в сумерках пруд выглядел матово-черным. Кугель принялся за работу с усердием, которое могло бы произвести впечатление даже на Вимиша. Подтащив к краю пруда железное корыто, он принес из сарая несколько мотков крепкой веревки.
Наступила темнота, только вдали, на морском горизонте, еще брезжило отражение сумеречного зарева – полоска бледно-баклажанного оттенка. Кугель разглядывал грязевой пруд: в его холодные глубины, при свете единственной свечи, мерцавшей на берегу, погружался по ночам Вимиш.
Кугель сардонически покачал головой и размашистым шагом вернулся в усадьбу.