– Отвезите меня в бани!
– Пора ехать дальше, – согласился Кугель. – Подозреваю, что дроггер, если бы мы могли с ним посоветоваться, заявил бы, что уже затратил достаточно усилий, – учитывая, что нам заплатили всего лишь восемнадцать терциев. У нас на Лаусикае не часто возят разжиревших, грузных иностранок.
Мадам Сольдинк твердо решила взять себя в руки и сухо обронила:
– Ваши замечания, Фускуль, просто невероятны!
– Не утруждайте себя бесполезной болтовней: когда дроггер устанет, вам понадобится вся оставшаяся энергия.
Мадам Сольдинк промолчала.
Склон холма действительно становился круче; дорога поднималась зигзагами, пока не перевалила через гребень возвышенности, после чего спустилась в прогалину, затененную желтовато-зелеными кронами имбирно-ягодных деревьев, среди которых по-королевски выделялся одинокий высокий ланселад с блестящим темно-красным стволом и перистой черной листвой.
Кугель остановил коляску на берегу ручья, журчавшего вдоль прогалины.
– Вот мы и приехали, мадам Сольдинк. Купайтесь в ручье – а я посмотрю, приведет ли это к каким-нибудь результатам.
Мадам Сольдинк рассматривала ручей безо всякого энтузиазма.
– Но здесь нет никаких купален! И где, спрашивается, храм? Где упавшая статуя, о которой мне столько говорили? Где беседка Космеи?
– Собственно бани находятся выше в горах, – лениво отозвался Кугель. – В этом ручье течет та же вода, что поступает из Пафниссийского родника. Так или иначе, все эти воды одинаково бесполезны – особенно в тех случаях, когда имеют место необратимые дряхлость и ожирение.
Лицо мадам Сольдинк побагровело:
– Мы немедленно возвращаемся в город! Мастер Сольдинк позаботится о том, чтобы мои купания были организованы надлежащим образом.
– Как вам угодно. Но свои чаевые я хотел бы получить здесь и сейчас.
– За чаевыми обращайтесь к мастеру Сольдинку. Уверена, что он выскажет вам свои замечания по этому поводу.
Кугель развернул экипаж и направил дроггера вниз по дороге, ограничившись только одним замечанием:
– Женщины! Никогда их не понимал!
На обратном пути мадам Сольдинк сидела как безмолвная статуя; через некоторое время коляска снова прокатилась по Помподуросу и остановилась на набережной перед «Галанте». Мадам Сольдинк выскочила из экипажа и, не удостоив Кугеля взглядом, поднялась по трапу на палубу.
Кугель вернул коляску на стоянку перед мужским клубом, после чего зашел в клуб и устроился в малозаметном угловом отделении. Там он закрепил на тулье шляпы платок так, чтобы он свободно свисал перед лицом наподобие вуали; теперь его никак нельзя было принять за самозваного Фускуля, лицо которого было замотано кушаком.
Прошел час. Капитан Бонт и старший червячник Дрофо, покончив с различными делами, прошлись по площади и остановились, разговаривая, у входа в мужской клуб, где через некоторое время к ним присоединился Пульк.
– А где Сольдинк? – спросил Пульк. – Он еще не успел наесться спралингов до отказа?
– Да, ему пора было бы вернуться, – почесал в затылке капитан. – Вряд ли с ним могло что-нибудь случиться, как вы считаете?
– Только не в надежных руках Фускуля! – заверил его Пульк. – Надо полагать, они обсуждают покупку червя у бассейна.
Капитан Бонт указал на фигуру, спускавшуюся по проезду:
– Вот он, Сольдинк! Нет, с ним что-то случилось – он едва волочит ноги!
Наклонившись вперед и приглядываясь к мостовой, прежде чем сделать каждый следующий шаг, Сольдинк медленно обогнул площадь, держась поближе к стенам окружавших ее зданий, и в конце концов присоединился к собравшимся у входа в клуб. Капитан Бонт сделал пару шагов ему навстречу:
– Вам нехорошо? Что произошло?
Сольдинк произнес, глухо и напряженно:
– Мне пришлось пережить ужасные вещи.
– Как так? В чем дело? По меньшей мере вы живы!
– Едва жив. Последние несколько часов будут преследовать меня в кошмарах до конца моей жизни. И во всем виноват – во всех отношениях – Фускуль! Дьявольски извращенный мерзавец! Я купил его червя – по меньшей мере с этим я не прогадал. Дрофо, подгоните червя к судну – мы немедленно поднимаем якорь и покидаем эту вонючую дыру!
Пульк осторожно спросил:
– Но Фускуль все еще займет должность червячника?
– Ха! – рявкнул Сольдинк. – Ноги его не будет на борту «Галанте»! В этой должности останется Кугель.
Заметив Сольдинка, когда он еще проходил по площади, его супруга больше не могла сдерживать гнев. Она спустилась на причал и направилась к мужскому клубу. Как только она подошла достаточно близко, чтобы экспедитор мог ее слышать, она закричала: