Низко поклонились истекающему кровью Неролю селькупы и челдоны. Проводили они своего богатыря в последний путь и похоронили на самом высоком яру, у речки, которую назвали его именем — Неролькой15.
Недолго радовался злобный и завистливый маргкок Кичей, узнав о смерти сенгира. Вскоре к его владениям подошло большое русское войско, к которому присоединились друзья Нероля. Стал он просить помощи у соплеменников. Но напрасно обращался вероломный Ки- чей к братьям по крови — отвернулись от своего князя селькупы. И разгромили казаки воинов Кичея, а его самого утопили в водах широкой Оби-матушки.
После победы над маргкоком поселились русские казаки на княжеских землях. Пришли они с миром к селькупам, челдонам и хантам на Васюган. С тех пор дружно живут эти три народа на берегах реки-сказки и помнят подвиг великого и мудрого богатыря Нероля, а имя злого Кичея стёрлось из памяти потомков.
Чтобы легенда о васюганском богатыре осталась в памяти их народа, селькупы назвали Нероля своим сопле- пенником. Однако старожилы и шаманы, хранящие знания, помнят о том, кем был мудрый сенгир. Они рассказывают, что русские челдоны издревле жили на своей исконной северной земле и защищали малые народы от междоусобных войн. А русские витязи свято берегли и уважали традиции тех племён, которые приходили к ним под защиту.
Байкальская
легенда
о золотой бабе
Маленькая старая избёнка. Лампа-керосинка на столе. Рядом неостывшая печёнка - Лакомство в охотничьей избе. Только что косулю свежевали, Отрубили лучшие куски.
«Запеки, хозяюшка, - сказали, - Завернув в капустные листки». Но печёнку тёплую, живую, И водою даже не омыв, Бросили в тарелку голубую - И на стол. Рубиновый подлив Тёплой крови печень окаймляет, Нет ни хлеба, соли не видать, Но хозяин есть всех приглашает, Просит нас с ним трапезу начать. Ох, не просто есть такое блюдо! Нету сил и руку протянуть. Спутник мой глядит на это чудо И не знает, охнуть иль вздохнуть! Нож берёт хозяин, отрезает Маленький кусочек, в рот кладёт. Головою друг ему кивает И свой нож уверенно берёт. Прожевали важно и спокойно, Словно выполняя ритуал.
«Ведь для вас охотились сегодня, - Обращаясь к нам, один сказал. -
Угостить хотелось. Торопились, Чтоб на стол горяченькой подать. Не едите.. Значит, зря трудились... Для гостей поджарь скорее, мать». Два охотника - два друга-побратима Как-то сникли, в дом вошла печаль. Тяжко стало вдруг. Невыносимо. Стариков так сделалось нам жаль, Что супруг мой вздрогнул.
Торопливо к той печёнке руку протянул, Положил в рот смело, не брезгливо. Также смело раз, другой жевнул... Только было мне одной понятно, Как «легко» он это проглотил.
Старикам же было так приятно: Значит, их охотник посетил! Приобщился к делу их святому И отведал он их «хлеб и соль». Что ж, теперь по случаю такому К свежанинке рюмочку изволь!
«Дай, хозяйка, что спеклось, сварилось! - Весело хозяин зашумел. - Посмотри, пока ты там трудилась, Молодой охотник печень ел!
Не беда, что вкуса он не понял, Это он когда-нибудь поймёт. Только с другом нас до слёз он пронял. Он в охоте далеко пойдёт!» Подала хозяйка свежанины.
Хорошо в натопленной избе! Речь ведут тихонько побратимы О прошедшей жизни, о себе...
Потекли у них потом рассказы: Кто когда какого зверя взял. «А ты знаешь, живы те лабазы, Что Степан-охотник выправлял!» - Говорит одни старик другому. Тот в ответ кивает головой.
«Был охотник!» - «Уж не быть такому!» - «Был Степан охотник удалой!» - «Не случись с ним это приключение - Так и жил бы он и по сей час!» - «Никакого в этом нет сомнения!
Много ли он был постарше нас?» - «Он в ту осень бабу золотую Чёрт-те где, спросить его, нашёл. Мать свою, невесту молодую К этой бабе за собой увёл...» - «Взял ружьё, пса людям не оставил... Ах и пёс! Не псом был, а мечтой!» - «В каменной пещере свадьбу справил, Бабе поклоняясь золотой!» - «А и нас Степан не покидает!» - «Это тень его в селе живёт!
В бане парится! Тень дворик подметает!» - «Дунь ты, дунь! Он тучкой уплывёт!» Потянулась ниточка, другая...
Мы сидим, дыханье затаив... Что же это? Баба золотая И Степан... Истории мотив?
Знали край мы, где трещат морозы,
Где хрустят колючие снега, Где зимою стужа рвёт берёзы, Где ревёт и бесится пурга,