Ахнул народ! Кинулись на богатыря боярские дружинники. И тут, словно из ниоткуда, появились на площади десятки гигантских разъярённых медведей. Раскидали они боярских слуги самого Мстислава отправили к праотцам. А затем пошли крушить его терем. Народ, натерпевшийся от лютого боярина и его сына, бросился им помогать. К вечеру разобрали боярский дом по брёвнышку, ничего не оставив на проклятом месте, словно там всегда была пустошь. И призадумались люди, как
жить дальше. Обратились они за советом к старому волхву. И сказал Божан:
- Пока не назначил князь нам нового боярина, пусть правит городом князь медвежий. Он доказал свою отвагу и благородство и будет править вами справедливо. Никого Бранибор не даст в обиду: ни человека, ни медведя.
На том и порешили. Так был скреплён союз между людьми и хозяевами леса медведями. И до сей поры в тех краях ни звери, ни люди его не нарушают.
А Зарина от всего сердца выбрала себе в мужья Бра- нибора, медвежьего сына. Праздновали свадьбу и люди, и звери. Отпустил медвежий князь своего сына к людям, и остался он навсегда человеком. Долго и мудро правил медвежий сын городом, и люди счастливо жили при нём, его детях, внуках и правнуках.
ВАЯТЕЛЬ САЙМАК
и АЛЕКСАНДР
и
македонский
В одной из древних казачьих столиц, в городе Голуни, проживал когда-то ваятель по имени Саймак. Он создавал великолепные статуи богов для храмов и изваяния людей из камня. Своими искусными работами мастер прославился по всей бескрайней русской степи. Никогда он не сидел без работы, выполняя заказы бояр, князей и даже самого царя Ярогнева.
Наскучило Саймаку сидеть на одном месте и решил он отправиться в путешествие. Побывал в Персии, затем в Вавилонии, посетил Египет и Грецию. Множество прекрасных творений рук человеческих видел он на улицах городов, осмотрел десятки храмов и везде подмечал особые приёмы обработки камня.
Повсюду известного ваятеля хорошо принимали, но нигде его не встречали так радушно, как в Пелле, столице Македонии. Сам великий царь Александр Филиппович Македонский пригласил мастера к себе.
Усадив гостя за стол, стал он с интересом расспрашивать Саймака о его жизни. Мастер поведал о родном городе Голуни, о причинах, побудивших его пуститься в дальний путь, и о том, какие чудные места он посетил и что видел там. Наконец, после долгой беседы говорит ему Александр:
— Саймак, ты знаменит. О твоих изваяниях слагают легенды. Я хотел бы просить тебя прославить в веках моего любимого коня Буцефала.
Удивился ваятель:
— Но разве нет мастеров в Афинах или Спарте?
Я видел там прекрасные творения из камня.
— Всё так. Но дело в том, что греки не умеют ваять коней, — ответил царь. — Я обращался ко многим, но никто их них не взялся за эту работу. Изваяния живот- них обычно делали мастера из других стран. Известно мне, что на Руси всегда по-особому относились к лошадям, и я подумал, что только русский мастер сможет достойно воплотить образ Буцефала в камне.
— Ну что ж, я попробую, — ответил Саймак.
После многих месяцев упорного труда ваятель представил императору свою работу. Конь стоял, будто живой: в каждом его мускуле чувствовалось напряжение. Казалось, что каменный Буцефал вот-вот сорвётся с места и умчится в бескрайние просторы.
Довольный Александр предложил Саймаку любую цену, которую тот запросит. Но художник лишь рассмеялся:
— Благодарю тебя, великий царь, за высокую оценку моего труда. Для меня это превыше любой награды. А в деньгах я не нуждаюсь. У меня их достаточно. Ведь семьи у меня нет, а самому мне много не надо.
— В таком случае, — улыбнулся Александр, — я выполню любую твою просьбу, когда ты только пожелаешь.
Поблагодарил Саймак великого государя и стал собираться в обратный путь.
Вернувшись в родную Голунь, мастер загрустил. Вспоминая путешествия по дальним странам и большие счастливые семьи, в домах которых он останавливался и где всегда царили любовь и радость, он стал тосковать. Ведь у него самого ничего не было, кроме мастерской. Много красавиц было в Голуни, но ни одна не тронула его сердце. Мечтал Саймак повстречать девуш-
ку, которая бы не только отличалась красотой, но и была добра, умна и по-настоящему преданна, которая могла бы стать его музой и доброй женой. Пытаясь представить образ суженой, он начинал слышать музыку — волшебную мелодию её души.