— Да уж, — согласился Олин.
— А ты родился здесь? Чем занимаешься сейчас? — Яну было искренне интересно, чем может заниматься его ровесник в волшебном мире.
— Да, в этом доме. Тогда был еще только один этаж… В основном работаю на поле или на заготовке дров. По выходным учусь.
— Ничего себе! У нас все наоборот: целыми днями в школе, а если хочешь подработать — изволь в выходные!
Теперь оживился и Олин, увлекшись разговором:
— Правда? Вот бы мне так! У нас даже в Янване, говорят, учатся всего три дня в неделю.
— Это только школа! Потом буду учиться по специальности — хочу стать архитектором. Это значит дома строить.
— А я — охотником… Теперь уже точно.
Олин помрачнел и погрузился в свои мысли. Ян решил сменить тему:
— А девушка у тебя есть?
— В смысле?
— В прямом! Подруга… Э-э… Как там еще сказать…
— Ну, как бы… Откуда ты знаешь как её зовут?
Ян удивленно посмотрел на собеседника:
— А что я сказал?.. «Э»?
— Ну да. Так её в детстве звали, а полное имя «Эои».
— Ну ничего себе! Я просто сказал «э», а оказалось, что так зовут твою девушку!
— Ну она не то чтобы моя девушка… Так, с детства знакомы.
— Да ладно тебе, рассказывать мне будешь! — рассмеялся Ян.
Олин покраснел и поерзал на месте. Затем заглянул в окно:
— Народ с обеда идет. Она вроде собиралась на обед к Файтару, а они тут через несколько домов живут.
Мимо дома пробежал мальчик лет семи.
— Эй, малец! Где Эои?
— Не знаю, — звонко отозвался мальчишка, — обедала с нами! А! Вон они с девчонками плетутся!
— Это младший из семьи Файтару, — пояснил Олин, — Точно! Вот она, смотри!
Ян выглянул в окно и невольно выдохнул: «Вау!» Под окном остановилось пятеро девчонок в тонких льняных платьях и разноцветных шерстяных накидках. Платья облегали фигуры и едва достигали коленок.
— Вон, с черными волосами! Рукой машет.
— Ага!..
Эои была настоящей красавицей — румяной, зеленоглазой, стройной девушкой с черными волнистыми волосами и по правде сказать роскошной для столь юного возраста фигурой. Девушки шептались и хихикали, поглядывая на парней в окне. После очередного взрыва веселого смеха, они гурьбой двинулись вниз по улице. Ребята возвратились на места и продолжили разговор:
— Слушай, Олин! А можно будет как-нибудь вечерком погулять или что-то в этом роде?
Пришла очередь Яна почесывать покрасневшие уши. Олин улыбнулся лишь на секунду:
— Конечно! Как-нибудь сходим. Сегодня никакого настроения нет…
— Понятное дело — не до развлечений…
Олин опять погрузился в печаль и Ян решил не мешать ему. Через несколько минут тишины Олин попрощался и ушел, а Ян остался обдумывать полученные впечатления.
Глава V. Книга плодородия
Уже почти две недели прошло с тех пор, как Ян постучался в ворота усадьбы семьи Магарэта. За это время он освоился в доме и уже без особого удивления наблюдал, как по щелчку его пальцев закрываются или открываются окна и двери. Тоже самое проделывали многие другие жители поселка. Судя по всему, простейшей, «бытовой» магией здесь владели почти все.
Первые два дня Ян умирал от скуки — целыми днями приходилось быть одному. Он повесил на стенке над своим диваном карту Отонского королевства и сложил все вещи в небольшой шкафчик напротив стола. Затем сделал уборку. Потом протер стекла на окнах. Потом переложил вещи с места на место. Затем протер пыль за картинами. Это было невыносимо. На третий день он подошел к Ио Магарэт с вопросом, не нужно ли помочь по хозяйству, в то время как Олин работает в поле? Ио почтительно отказалась, сославшись на то, что столь важному гостю не стоит утруждать себя обычными делами. Ян вздохнул и вышел во двор. Его взгляд упал на длинные ряды грядок и заросший травой огород… Он радостно присвистнул и принялся искать лопату. Вскопав треть участка для кустовых овощей, он не без труда разогнул спину и увидел Ио, с беспокойством наблюдавшую за ним из окна. Ян приветливо улыбнулся и знаками попросил попить. Когда она принесла кувшин ключевой воды, то увидела почтенного гостя раскрасневшегося и мокрого, с грязными босыми ногами и взъерошенными волосами.
— Спасибо, Ян! Ты добрый мальчик! — улыбнулась она и возвратилась к детям.
С этого дня, Ян вставал в одно время с Олином и принимался за копку, прополку и обработку посадок в огороде. После работы на свежем воздухе обед казался еще в два раза вкуснее, а вечерняя дрема с чашкой горячего чая в кресле у камина — настоящим наслаждением. Олин приходил поздно и чаще всего закрывался в своей комнате — его настигла глубокая депрессия. Он стал еще более мрачным, совершенно неразговорчивым и раздражительным. Ио старалась не показывать свою скорбь, но её постоянно заплаканные глаза и бледное лицо выдавали бессонные ночи. Дети почти не могли спать — по ночам из детской то и дело слышались плач и крики, а на каждый стук ворот днем приходился лучик надежды: малыши бежали вниз по лестнице и с плачем возвращались назад, обманутые дверным проемом. Каждый день приходили посочувствовать и смочить платки сердобольные односельчане — старейшина деревни Соладэр, жена кузнеца Юи Кираноф, все семейство Файтару, толстяк-торговец Монто, Авэ Дородо с сыновьями и многие другие, пунктуально задерживавшиеся не дольше пяти минут. Ио терпеливо выслушивала их соболезнования и извинялась за Олина, которого злили «эти идиотские формальности». Иногда Яну приходилось спускаться, чтобы открыть ворота и тогда встречавшие его люди почтительно кланялись и старались не сказать лишнего — как видимо, слухи распространялись в Маловане быстрее прохладного осеннего ветерка.