«Папа! Мне страшно!»
Крестьянин очнулся и попятился назад, схватив сына за плечи. Гигантский оглушительно воюющий смерч двинулся к краю долины в направлении деревни. Люди в ужасе выбегали из своих хижин, держа на руках детей и стараясь не смотреть в сторону огненной стихии.
Пламя Мата пожирало все на своем пути: деревья, беспомощно вскинув ветви, мгновенно превращались в струйки черного пепла, вплетающиеся в пылающий вихрь, а скалы, дрогнув от удара огенной ярости, нехотя покрывались трещинами, а затем раскалялись до красна. Лесопилка, на которой совсем недавно мирно трудились отец и сын, исчезла в ненасытных недрах пламенного урагана. Хижина Вартарима стояла на краю деревни, ближе всех к долине. Крестьянин вручил сына жене и задержался в доме, чтобы взять необходимые для ночевки в горах теплые вещи. Когда Вартарим открыл дверь хижины, чтобы броситься вслед односельчанам, его сбило с ног потоком горячего ветра — пламя Мата утробно выло совсем близко к деревне. Поднявшись на ноги и прикрыв голову найденным дома одеялом, Вартарим шагнул, было, в направлении большой улицы, ведущей к противоположному концу деревни. Но новый, более сильный порыв ветра снова сбил его с ног, будто бы пламенный ураган не желал отпускать крошечного человека, барахтающегося внизу:
— Папа! Папочка! — Ро, стоя в далеке с толпой жителей деревни, размазывал слезы по лицу и пытался врываться из объятий матери.
— Нет! — Вартарим замахал руками, убеждая сына оставаться на месте.
Собравшись с силами, крестьянин вскочил на ноги, сделал несколько шагов навстречу семье и на мгновение обернулся в сторону огненной стихии. Это стало его роковой ошибкой — Вартарим застыл на месте, глядя широко открытыми глазами вглубь пламенного урагана.
Невидимая сила сковала его, крестьянин выронил одеяла и схватился за голову. Его тело забилось в судорогах, лицо исказила гримаса боли, а руки бесконтрольно вырывали клоки волос:
«Папа!» — мальчуган вырвался и бросился к отцу.
С ужасом наблюдавшие за мучениями Вартарима соседи схватили под руки его жену, ринувшуюся, было, за мальчиком. Ро, рыдая в голос, обхватил отца за пояс. Вартарим стоял, опустив руки, наклонив голову на бок, подергиваясь и быстро моргая. Он поднял голову и взглянул в остановившийся в нескольких десятках метров перед ним огненный ураган. Его глаза закатились, обнажив белки, а руки затряслись мелкой дрожью. Затем он повернул голову и измерил сына холодным стеклянным взглядом:
«Пап?»
Вартарим с размаху ударил сына по спине так, что тот упал на землю. Затем крестьянин схватил лежашее у стены дома небольшое бревно и бросил на ноги сыну. Мальчик задыхался от боли и страха:
«Па… па»….
Вартарим медленно пятился назад, не отрываясь глядя на огонь. Пламя Мата двинулось вперед:
«Папочка, мне больно! Папочка не уходи! Пап»…
Поток пламени коснулся своей жертвы, сквозь вой стихии прорвался истошный детский визг и селяне, все до одного, отвернули глаза от страшного зрелища. Вартарим, подергивая головой, упал на колени и коснулся лбом земли. Приблизившийся огненный смерч приподнял крестьянина над землей невидимой силой, раскинул его руки и поставил на землю лицом к односельчанам. Люди бросились прочь, теряя пожитки, крепко держа за руки детей и подхватив под локти бьющуюся в рыданиях жену Вартарима. Пламя Мата продолжало двигаться вперед, засасывая вспыхивающие как спички хижины и оставляя за собой черную смолистую борозду шириной в несколько сотен шагов.