Браннибор ухватился рукой за алмазно-сияющий гребень Каратаны и рубит, рубит словно дровосек, в одно и то же место, сопровождая каждый удар новой строфой:
– Время не знает "когда" и "если".
Так как все эти "когда" и "если"
Пахнут не лучше, чем старый скунс.
Каратана протяжно ревет, и начинает метаться из стороны в сторону. Из развороченного бока белого ящера хлещет синий ихор. Браннибор не отпускает его, прижимаясь к холодной чешуе, как к любимой женщине, и просовывает руку в рану, будто что-то ищет. Даже с земли видно, как сильно жжет его невыразимый холод, исходящий от ледяной твари. Каратана слепо хлещет хвостом, выписывает в воздухе невообразимые фигуры и сальто, пытаясь сбросить нахала. Но присосавшийся как пиявка конунг не отпускает его до тех пор, пока не извлекает что-то из брюха дракона. Выражение ликования на лице великана сменяется гримасой боли, когда хвост Каратаны гибким бревном ударяет в его спину.
Браннибор нелепо взмахивает руками и падает со своего ковра. Его находка вылетает из рук и, тускло блеснув сталью в ночном свете, улетает в другую сторону. Вы успеваете рассмотреть, что это. Это молот! 656
650
– Да какого гоблина! – взрываетесь вы. – Не ты ли мне рассказывал, как великий и ужасный Артамелейн сразил ледяного дракона?
– Я рассказывал тебе легенду, – горько смеется Коннери. – Всего лишь легенду. И как обычно, правды в ней было столько же, сколько и вымысла. Ты же сам видел, дракон действительно потерял в том бою глаз. Скорее всего, был повержен в вулкан, но не погиб.
Вы обводите взглядом деревянные подмостки, и вдруг все понимаете:
– Получается, что жрецы великанов знают об этом? Знают и веками хранят эту тайну от своего народа? И храм со всеми его ловушками и западнями возведен лишь для того, чтобы максимально затруднить сюда доступ любопытным бродягам?
– Думаю, ты прав, но лишь частично, – говорит Коннери. – Недаром их слепят. Идеальные стражи для тюрьмы с таким опасным узником не должны знать, что они охраняют. В курсе, скорее всего, лишь мелкая кучка старейшин, верховный жрец, может быть и военный вождь-конунг.
Коннери молчит, вперившись взглядом в злополучную расселину, скрывающую монстра, какого земля не видела уже многие сотни лет. Лицо ведьмака из Таннендока покрыто сажей и похоже на посмертную маску.
– А знаешь что? – безучастно говорит Коннери. – Ведь это мы его освободили. Отсутствие глаза было для него серьезной травмой, раз он до сих пор не покинул свою тюрьму. Мы же принесли ему его око, можно сказать, на блюдечке.
А может – может он сам манипулировал Шаром. Вел свою игру, рассчитанную на тысячи лет, выполнял желания жадных кретинов, сеял хаос – и с каждым разом постепенно приближал свой глаз к себе. Каждое святилище, где находился Шар, было разрушено или разграблено. Судя по преданиям, Каратана – это стихийная тварь, ее мощь двигала ледники, ее колдовские силы чудовищны по нашим скромным меркам. Мы пробудили реликт другой эпохи, столь древнее зло, что даже не в силах постичь его природу.
Он замолкает, словно в голову ему пришла какая-то новая мысль:
– Но если так… если Каратана все это время жонглировал судьбами смертных и причинно-следственными связями – выходит, он нас вел как какой-то кукловод? Подстраивал козни, чтобы Шар перемещали из одного хранилища в другое, провоцировал войны, нашептывал интриги…
Коннери задумчиво наклоняет голову и шепотом говорит, словно самому себе:
– Привел Маэрриэнн на костер.
– Напарник, ты бредишь. Твою подругу сожгли инквизиторы с подачи Ордена.
Глаза Коннери пылают адским огнем:
– Может быть да, а может и нет. Но согласись, не случись этого – и два ведьмака не отправились бы в безумный поход на край земли. Никто не прошел бы сквозь храмовые лабиринты, не осквернил хранилище, не открыл бы проклятый сундук. А он ждал, просто ждал, положив голову как раз туда, куда скоро с помощью глупых людишек прикатится проклятый шар. Он все просчитал, вывел нужную формулу и начертал ее в нашем с тобой бытии.
– Ты спятил, – говорите вы с ужасом. Причем боитесь вы не безумия напарника, нет – вы страшитесь поверить в его выкладки. – Да нам просто померещилось, надышались тут испарениями разными и галлюцинируем. Может, это просто призрак дракона, которого давным-давно убил в этом месте конунг горного клана…
Опровергая ваше предположение, ледяной дракон выныривает из расщелины в облаке пара. Кристаллическая чешуя переливается в свете звезд, алмазный гребень вдоль его шеи воинственно топорщится. Для призрака он слишком уж реален. Каратана вернулся.
– Легенды всегда врут, – отрывисто говорит Коннери, словно вгоняет последний гвоздь в крышку гроба. 675
651
Этого времени вполне хватило Браннибору. Подобравшись ближе, он бросается на Тану, обхватывает его сзади и отрывает от земли. Тана кричит, но чудовищной силы хватка выдавливает из его легких весь воздух.
Вы подбегаете ближе, чтобы помочь, но полуослепший от боли инеистый великан так яростно молотит ножищами вокруг себя, что у вас ничего не выходит. Сильный толчок отбрасывает вас назад, вы больно ударяетесь копчиком об острый выступ (-1 ЖИЗНЬ).
А Браннибор крутится, переступая ногами, не давая найти противнику точку опоры. Жилы на его руках вздулись корабельными канатами, лицо побагровело от напряжения. Поднимаясь с земли, вы с изумлением наблюдаете за схваткой гигантов и понимаете, что конунг медленно, но верно приближается к лавовому разлому. Огненное озеро размеренно вращается, издевательски надувая пузыри, словно потешаясь над усилиями неукротимого вождя горного клана. Ваши ноги дрожат и не слушаются – усталость, раны, простреливающая боль в крестце наложились друг на друга.
Почуяв близость огня, йотун удваивает усилия, но не может вырваться из тисков – в этот раз он попал в объятья чудовищной силы, не уступающей его собственной. На самом краю озера он цепляется ногами за землю, пытается затормозить, но Браннибора не остановить – он бросает Тану на колени и надавливает ему коленом на хребет, запястьем на шею, гнет его вниз и вперед. В ужасающем молчании два гиганта ломают друг друга. Торс Таны, как бы тот не упирался, все ниже склоняется над равнодушной поверхностью красной лавы. Видно, как на волосах йотуна от жары тает иней. Вот-вот он рухнет в жидкий ад созданной самой природой жаровни; вы понимаете, что и Браннибор, скорее всего, по инерции упадет вслед за ним, но конунга такой исход не пугает.
А потом движение прекращается. Поначалу вы даже не можете понять в чем дело, пытаетесь подойти ближе на предательски подрагивающих ногах. Глава горного клана по-прежнему давит изо всех сил, вкладывая в напор все свои резервы, но Тана словно превратился в негнущийся камень, застывший в метре над огненной поверхностью. На что он опирается?
– Он пророс ледяными корнями, – с изумлением понимаете вы. Из тела йотуна натекла целая лужа, которая, застыв, намертво приморозила его к земле. Тана сопротивляется до последнего. От запредельного напряжения изо рта и носа Браннибора хлещет кровь, вы слышите, как в его груди что-то лопается, рвется с сухим неприятным треском – но все тщетно. Конунг горного клана проигрывает свою последнюю схватку.
– Тебе… никогда… не убить.. меня… – цедит инеистый великан и начинает медленно, неумолимо выпрямляться. – Никогда. Я… бог. Имя мне Каратана… Ледяной Ужас. Все вы просто… пыль.
Вы пытаетесь подойти к ним, но онемение еще не прошло, ноги словно ватные – вы движетесь слишком медленно. Или же все происходит слишком быстро. Не успеть.
Закусив губу, будете идти вперед 693
или отчаянно крикнете что-нибудь ободряющее Браннибору 685
652
Разрубленный шар, как и ожидалось, взрывается дождем из игл-кристаллов. Вы лишь успеваете отвернуть свое лицо, но острые грани ледяных шипов пронзают вашу одежду, как бумагу (– 8 ЖИЗНЕЙ). Задыхаясь от боли, вы все же находите в себе силы поднять голову и посмотреть в лицо удивленному великану 688