С виду шило смахивало на короткий стилет. Поначалу девушка опасалась носить его с собой — гражданским на территории базы маркитантов ношение оружия было строго запрещено. Но знакомый капитан из службы внутренней охраны периметра, курирующий бар, успокоил — носи, мол, ничего страшного. Даже самый строгий патрульный не сочтет эту штуковину оружием…
«Я же его в сумку обратно положила, когда тот парень урода уже по полу валял… Наверно, позже по дороге через разрез вывалилось…»
В гримерку вбежала Клео.
— Смотри, Ли, как тебе?
На запястье Клеопатры переливался браслет из настоящего стекла.
— Ничего себе, — шевельнула бровью Летиция. — Старинное, восстановленное в Поле?
— Ага!
Летиция вздохнула и повернулась к зеркалу.
— Везет же некоторым!
— Да ладно тебе, Ли, не прибедняйся, — подруга сзади обняла Летицию и потерлась носом о ее плечо. — Тебе вон твой серебряное кольцо подарил и цепочку. Тоже неплохо.
— Мой, — хмыкнула Летиция. — Таких моих каждый вечер полный бар и маленькая тележка.
— А ты все принца ждешь?
Летиция отложила сумочку и с грустью посмотрела в громадное зеркало, неважно восстановленное, со сколами по краям. В нем, обнявшись, стояли две девушки сказочной красоты.
— А есть они на свете, те принцы? Как думаешь, подруга?
Девушка в зеркале пожала плечами.
— Есть, наверное… Ой, побежала я, сейчас мой выход! А чего я хотела-то?.. Слушай, Ли, тут недавно парень заходил симпатичный, крепкий такой, про тебя спрашивал.
— Кто такой? — насторожилась Летиция.
— Да нет, не из бандитов. Лошок какой-то, молодой совсем, похоже, из охраны периметра. Небось на вход в бар месяц копил. Мордочка шалая… Влюбился поди.
У Летиции отлегло от сердца.
— И чего?
— Ну уважили потенциального клиента. Назвали твой ник, сказали «приходи к открытию». К нему Карина решила подкатить, так он ни в какую — подавай ему тебя, и все!
— А Кари все мало, — проворчала Летиция. — Ишь ты, «ни в какую…». Он небось таких девчонок, как она, только в древних журналах видел.
— Да говорю я тебе, влюбился парень по уши…
Он сидел на боковом диване. На столике перед ним горела свеча, заключенная в стеклянный колпак, и стоял стакан сока, выжатого из свежих плодов дерева цзоу. Он рассеянно мешал в нем соломинкой и время от времени бросал мимолетные взгляды на входную дверь, напротив которой как раз и стоял диванчик.
«И все они садятся напротив входа… Ситуацию контролируют…»
Заиграла музыка. Щель между потертыми занавесами, в которую подглядывала Летиция, стала увеличиваться в размерах. Она качнулась назад, прогнулась в пояснице, подала грудь вперед и выплыла на сцену.
— Встречайте, — раздался голос бармена за ее спиной. — Сегодня для вас танцует… Летиция!!!
Парень за столиком вздрогнул и поднял глаза. Она улыбнулась ему и помахала рукой.
Там в зале были и другие. С глазами и ладонями, полными чеков.
Но сегодня она танцевала только для него. Ведь это был танец настоящей любви.
Сейчас, в эту минуту, он был ее сказочным принцем. Единственным мужчиной, которого она ждала всю жизнь.
Те, остальные в зале, они только хотели ее. Хотели как женщину, как красивую представительницу противоположного пола, хотели низменной, животной страстью… Энергия страсти заставляет женщину самозабвенно кружиться вокруг шеста, ощущая себя волчицей в стае волков, единственной и самой желанной самкой в огромной стае. Но в жизни любой танцовщицы случаются мужчины, которые любят. И именно эти мужчины отдают именно ту энергию, которая питает настоящий танец. И лишь только в танце любви она может подняться ненадолго над грязью и пошлостью этого мира и почувствовать себя Женщиной, Богиней, летящей над грешной землей…
Она упала на сцену. Капельки пота блестели на ее коже, переливаясь в бликах, отбрасываемых многочисленными светильниками. Небрежным движением она сбросила с плеч невесомую накидку, чуть прикрывавшую грудь, и бросила ее парню.
Накидка упала ему на колени. Уходя со сцены, Летиция видела, как он провожает ее глазами, рассеянно гладя ткань, еще хранящую тепло ее тела…
— Он заказывает приват-танец.
— Кто?
— Вон тот парень на боковом диванчике.
Летиция закусила губу.
— А он знает, сколько это стоит?
Бармен скривился, как от зубной боли.
— Солнце мое, крейзи-меню лежит у него под носом. И с каких это пор ты стала интересоваться платежеспособностью клиента, который заказывает музыку?