— И так всю жизнь провожать будешь? — усмехнулась она.
— А можно?
«Детский лепет…»
— Ты уверен, что хочешь на всю?
— Ну-у… Я бы с удовольствием…
«Все вы такие… А у самого небось дома жена и семеро по лавкам. Таких бабы не упускают».
Под пятнистой курткой угадывались неслабые плечи. Парню было лет двадцать, может, двадцать один. Высокий, красивый, не новая, но чистая камуфла, берцы начищены сажей, замешанной на жире, на поясе потертая кобура с торчащей из нее рукоятью пистолета.
«Охранник, — мгновенно просчитала она. — Или телохранитель у богатого маркитанта. По-любому получает не больше трехсот чеков в месяц…»
От закусочной до бара было не особенно далеко. И здесь уже была ее территория. Здесь она становилась Летицией. Доброй, милой, ласковой, словно домашняя кошечка.
— Вот мы и пришли, — улыбнулась она. — Спасибо, что проводил. Ты прелесть.
Она встала на цыпочки, чмокнула парня в щеку и взбежала на крыльцо.
Он стоял, обалдело глядя ей вслед щенячьими глазами.
Она открыла дверь, обернулась и бросила ему еще одну улыбку.
— Подожди! — очнулся он. — Вот… Я сейчас напишу, как меня найти, если что. Тут номер моей казармы… Ты это… Может, встретимся еще как-нибудь?
«Вот лопушок-то… Кто ж девушкам контакты дает? Вроде бы наоборот принято».
Он протянул ей чек на одну серебряную монету, на оборотной стороне которого были углем нацарапаны какие-то слова. Летиция, не глядя, сунула чек в свою поясную сумку.
— Я найду тебя, если что, — сказала она — и скрылась за дверью бара.
По дну кожаной сумки шел небольшой разрез. Видимо, урод в пальто хорошо умел работать обеими руками в разных направлениях. Сочетал, так сказать, приятное с полезным.
Золотые и серебряные монеты были на месте — хорошо, что положила их в отдельный кармашек. Не было только медной мелочи… И шила.
На мелочь наплевать. А вот шила было жалко…
Антикварная вещица, купленная по случаю на рынке, пару раз серьезно выручала девушку в подобных ситуациях. Инкрустированная перламутром зеленоватая рукоять, изогнутая в форме змеи, и клинок длиной с полторы ладони, выбегающий из раскрытой пасти.
С виду шило смахивало на короткий стилет. Поначалу девушка опасалась носить его с собой — гражданским на территории базы маркитантов ношение оружия было строго запрещено. Но знакомый капитан из службы внутренней охраны периметра, курирующий бар, успокоил — носи, мол, ничего страшного. Даже самый строгий патрульный не сочтет эту штуковину оружием…
«Я же его в сумку обратно положила, когда тот парень урода уже по полу валял… Наверно, позже по дороге через разрез вывалилось…»
В гримерку вбежала Клео.
— Смотри, Ли, как тебе?
На запястье Клеопатры переливался браслет из настоящего стекла.
— Ничего себе, — шевельнула бровью Летиция. — Старинное, восстановленное в Поле?
— Ага!
Летиция вздохнула и повернулась к зеркалу.
— Везет же некоторым!
— Да ладно тебе, Ли, не прибедняйся, — подруга сзади обняла Летицию и потерлась носом о ее плечо. — Тебе вон твой серебряное кольцо подарил и цепочку. Тоже неплохо.
— Мой, — хмыкнула Летиция. — Таких моих каждый вечер полный бар и маленькая тележка.
— А ты все принца ждешь?
Летиция отложила сумочку и с грустью посмотрела в громадное зеркало, неважно восстановленное, со сколами по краям. В нем, обнявшись, стояли две девушки сказочной красоты.
— А есть они на свете, те принцы? Как думаешь, подруга?
Девушка в зеркале пожала плечами.
— Есть, наверное… Ой, побежала я, сейчас мой выход! А чего я хотела-то?.. Слушай, Ли, тут недавно парень заходил симпатичный, крепкий такой, про тебя спрашивал.
— Кто такой? — насторожилась Летиция.
— Да нет, не из бандитов. Лошок какой-то, молодой совсем, похоже, из охраны периметра. Небось на вход в бар месяц копил. Мордочка шалая… Влюбился поди.
У Летиции отлегло от сердца.
— И чего?
— Ну уважили потенциального клиента. Назвали твой ник, сказали «приходи к открытию». К нему Карина решила подкатить, так он ни в какую — подавай ему тебя, и все!
— А Кари все мало, — проворчала Летиция. — Ишь ты, «ни в какую…». Он небось таких девчонок, как она, только в древних журналах видел.
— Да говорю я тебе, влюбился парень по уши…
Он сидел на боковом диване. На столике перед ним горела свеча, заключенная в стеклянный колпак, и стоял стакан сока, выжатого из свежих плодов дерева цзоу. Он рассеянно мешал в нем соломинкой и время от времени бросал мимолетные взгляды на входную дверь, напротив которой как раз и стоял диванчик.
«И все они садятся напротив входа… Ситуацию контролируют…»
Заиграла музыка. Щель между потертыми занавесами, в которую подглядывала Летиция, стала увеличиваться в размерах. Она качнулась назад, прогнулась в пояснице, подала грудь вперед и выплыла на сцену.
— Встречайте, — раздался голос бармена за ее спиной. — Сегодня для вас танцует… Летиция!!!
Парень за столиком вздрогнул и поднял глаза. Она улыбнулась ему и помахала рукой.
Там в зале были и другие. С глазами и ладонями, полными чеков.
Но сегодня она танцевала только для него. Ведь это был танец настоящей любви.
Сейчас, в эту минуту, он был ее сказочным принцем. Единственным мужчиной, которого она ждала всю жизнь.
Те, остальные в зале, они только хотели ее. Хотели как женщину, как красивую представительницу противоположного пола, хотели низменной, животной страстью… Энергия страсти заставляет женщину самозабвенно кружиться вокруг шеста, ощущая себя волчицей в стае волков, единственной и самой желанной самкой в огромной стае. Но в жизни любой танцовщицы случаются мужчины, которые любят. И именно эти мужчины отдают именно ту энергию, которая питает настоящий танец. И лишь только в танце любви она может подняться ненадолго над грязью и пошлостью этого мира и почувствовать себя Женщиной, Богиней, летящей над грешной землей…
Она упала на сцену. Капельки пота блестели на ее коже, переливаясь в бликах, отбрасываемых многочисленными светильниками. Небрежным движением она сбросила с плеч невесомую накидку, чуть прикрывавшую грудь, и бросила ее парню.
Накидка упала ему на колени. Уходя со сцены, Летиция видела, как он провожает ее глазами, рассеянно гладя ткань, еще хранящую тепло ее тела…
— Он заказывает приват-танец.
— Кто?
— Вон тот парень на боковом диванчике.
Летиция закусила губу.
— А он знает, сколько это стоит?
Бармен скривился, как от зубной боли.
— Солнце мое, крейзи-меню лежит у него под носом. И с каких это пор ты стала интересоваться платежеспособностью клиента, который заказывает музыку?
Она не ответила. Когда не знаешь, что ответить, лучше промолчать и сделать лицо типа «как вы мне все надоели».
— Любовь? Зачем ты мучаешь меня? — мяукнул бармен.
— Шел бы ты лесом, — ласково посоветовала Летиция.
— Определенно, любовь, — кивнул бармен. — Ну иди, иди, моя прелесть, твой принц уже заждался…
Он сидел в углу необъятного дивана. Она вошла и закрыла за собой дверь небольшой комнатки, обставленной специально для приват-танцев.
Он просто сидел и смотрел на нее. И от этого взгляда раздеваться совсем не хотелось.
С ней такое случалось редко. Она стояла у двери, кутаясь в полупрозрачное короткое платье, и не знала, что делать дальше.
Его колючий взгляд неожиданно стал другим. Теперь он был полон грусти.
— Зачем ты это делаешь? — тихо спросил он.
Откуда-то из-под потолка полилась знакомая плавная мелодия.
Она тряхнула головой, отгоняя наваждение и заодно рассыпая по плечам роскошную гриву волос, — и улыбнулась. Секундное замешательство прошло.
Плавно покачивая бедрами, она подошла к нему и кошачьим движением взобралась на диван.
— Тебе здесь нравится? — промурлыкала она.
— Нет. Я скоро уйду. И не надо… этого. Я пришел просто поговорить.