Опять спускается крюк в дымоход.
Зацепил Среднего брата и утащил в небо.
В третий раз спускается крюк. Зацепил Старшего брата и утащил в небо.
Заплакали женщины и дети, деды склонили головы в тяжкой печали. Юноши схватили копья и луки, но им даже на Второе небо не взобраться.
Один из них стал под дымоход с копьём в руках, крикнул:
— Эй, небо! Опусти ещё раз свой крюк! Возьми и меня!
Но крюк не опускался.
Стали под дымоходом все юноши с копьями, с луками, с саблями в руках, крикнули:
— Эх, небо! Опусти ещё раз свой крюк! Возьми нас всех!
Но крюк так и не опустился.
Тогда вышел в круг Ых-нивнг.
— Я пойду искать ход в небеса.
— Где ты его найдёшь? — спросили люди.
— Не знаю сам. Но пойду искать, — твёрдо сказал Ых-нивнг.
Снарядили его люди, дали копьё и лук тугой. Только сказали:
— На нашей земле много милков всяких. Увидишь двуногих, похожих на нас.
Будь осторожен в дороге. Береги себя.
Привязали люди рода Трёх братьев к спине Ых-нивнга нау — священные стружки, чтобы добрые духи сопровождали Ых-нивнга в опасной дороге.
Вышел Ых-нивнг на морской берег, пошёл куда глаза глядят.
Долго шёл он. А на песке ни одного следа. Только лайки пролетали над ним, и ещё дельфины выпрыгивали из моря, чтобы посмотреть на путника.
И ещё много дней шел он, много месяцев. В траве ли прибрежной жёсткой, в кустах ли колючих кедрового стланика спать ложился на ночь, но только вскинется рассвет многопёрой зарёй, путник вновь продолжал свою дорогу.
Вышел путник к широкому устью реки, увидел людей, похожих на него. У тех волосы в одну косу, халаты из рыбьей кожи с орнаментом на полах. Обрадовался Ых-нивнг встрече, ускорил шаг. А те побросали сети, сели в лодку и переехали реку.
— Милк, наверное, пришёл, — сказал один.
— Уж очень похож он на человека, — сказал второй.
Ых-нивнг крикнул:
— Эй, если вы люди, чего меня испугались, я сам человек!
— Если ты человек, из какого ты рода? — спросил старший.
— Я, как и вы, Ых-миф-нивнг — человек земли! — крикнул Ых-нивнг.
— Вправду, он не милк, — сказал первый.
— У него на спине нау — священные стружки, — сказал второй.
Убедившись, что Ых-нивнг не милк, неизвестные люди пригласили его в стойбище.
— По обычаю нашему, если путник обошёл стойбище, не зашёл в него, обиду великую нанесёт он жителям стойбища.
Погостил Ых-нивнг день, два. На третий отправился в путь. Провожая его, жители стойбища сказали:
— Дальше нет человеческих селений. Только милки, похожие на людей, встретят тебя. Мы с ними издавна бьёмся. Мы потеряли много детей и мужчин-кормильцев.
Долго шёл Ых-нивнг. И вот видит: бегут навстречу трое, похожие на людей.
И одежда людская. Только глаза волчьи — жадные, горящие.
— Это тот самый человек, — сказал один.
— О-о-о, много в нём мяса, — сказал другой.
— Если мы его одолеем, никто на этой земле не будет нам мешать людей забирать, — сказал третий.
Окружили милки Ых-нивнга. И не успел Ых-нивнг натянуть лук, набросили на него толстую цепь, опутали ноги и руки.
— Будем есть его сейчас или поведем в своё селение? — спросил первый милк.
— Надо повести его в наше селение, пусть увидят его другие милки, — сказал второй.
— Покажем его Главному милку, — сказал третий.
Повели Ых-нивнга в густую тайгу. Долго вели. Привели на поляну. Там жилища, похожие на ке-рафы. Вошли в большое жилище. И увидел Ых-нивнг: сидит на нарах старый милк, одноглазый, с большими редкими зубами.
— Хе! Какую добычу добыли! — говорит Главный милк и, довольный, почёсывает круглый живот.
Сбежались милки, разглядывают Ых-нивнга так, как люди разглядывают добытого жирного оленя.
Подходит один милк, хватает Ых-мифа за волосы на темени. Как ни тужился милк, оторвать его от пола не смог.
Подходит второй милк, третий. Все милки пытались поднять Ых-нивнга, но не смогли.
— Х-хе-хе! — доволен Главный милк. — Вот это добыча!
А человек думает: «Неужто я умру, ничего не успев сделать?» — И говорит милкам:
— Как бы вы ни были сильны, нельзя меня поднять: на мне тяжёлые цепи.
Сняли милки с Ых-нивнга цепи. Хотел один милк вновь испытать свою силу, но его опередил человек:
— Съесть меня вы успеете. Но хочу перед смертью раскрыть вам одну тайну.