Известно, что вместе с нивхами Ых-миф населяли айны. Но они в основном жили на юге.
Но вернёмся к загадочному названию.
Сперва мне подумалось, что это название иноязычного происхождения, возможно тунгусских племён (ороки, эвенки), которые появились на Ых-мифе в девятнадцатом столетии. Но тщательное изучение топонимических (Топонимика — наука о происхождении географических названий.) принципов этих племён и особенно изучение исторических справок данной местности напрочь отвергли такую возможность. Тогда мне ничего не оставалось, как предположить, что время надёжно спрятало истоки этого названия и вряд ли кому удастся расшифровать его. Но оказалось, виной моих мучений (который раз!) является неточная надпись на сегодняшних картах. И меня выручили мои сородичи — старики охотники.
Оказывается, на карте помечено неполное название. При обозначении этой реки «выронили» первый слог — слово «Нга-…» Да и при написании пользовались приблизительными звуковыми изображениями. Дело в том, что нивхская фонетика располагает гораздо большим количеством звуков, чем русская. Для их изображения требуется более сорока знаков. А в русском алфавите 33 буквы. Вот и приходится изображать отсутствующие в русском языке звуки приблизительными знаками.
Так о чём же рассказывает название реки? А вот о чём. Древние нивхи, как и вообще все народности на первобытной стадии развития, не имели совершенного оружия охоты. Чуткий зверь редко подпускал охотника на расстояние выстрела из лука. Потому древнему человеку приходилось придумывать разные способы охоты: подкарауливать добычу у водопоя или у солонца, сооружать всякого рода ловушки.
Но наиболее добычливой является охота нагоном, которым пользуются до сих пор. Но в давние времена, когда дичи было несравненно больше, этот способ широко применялся при охоте на лесного зверя. Охотники делятся на две партии: нагонщики и засадчики. Нагонщики оцепляют большой участок леса и криками и ударами в бубен выгоняют зверей на засадчиков, которые бьют их луками, дротиками.
А в низовьях Тыми несколько видоизменили эту охоту. Один из притоков Тыми в своём верховье имеет излучину с обрывистым оголённым выступом.
Противоположный берег поднимается стеной выше выступа. И древние нивхи прекрасно использовали эту особенность местности в охоте. Они выгоняли медведей, росомах, оленей и кабаргу из распадков и сопок на оголённый выступ. Зверям деваться некуда — впереди вода, а сзади напирают загонщики.
И ничего не оставалось, как пытаться с разбегу перелететь на противоположный берег. Олени и кабарга долетали до противоположного берега, но не выше выступа, и животные, ударившись о стену, падали в воду на скалы. Та же участь постигала и хищников. Засадчики добивали беззащитных, покалеченных зверей. Этим способом охоты нивхи пользовались до недавнего прошлого. И место у реки, где нивхи охотились нагоном, называется Нга-итинг, или просто Итинг, то есть «Место, где звери ударяются».
Должен сказать, что и мне при изображении первого и последнего звуков в данном названии (заднеязычный «н») пришлось использовать два знака «н» и «г», что далеко не соответствует звучанию.
Последний осётр? Река Тымь славится лососевыми рыбами. Но ещё тридцать-сорок лет назад в ней вылавливали осётра. Этот по-видимому уже вымерший вид был известен науке как сахалинский осётр.
Некогда в Тыми осётра водилось много. Но в начале нашего столетия он сохранился только в тайхурах — ямах на дне реки. У местечка Парката есть глубокая яма, откуда, как из волшебного котла, доставали эту прекрасную рыбу. В наши дни об этой рыбе совсем не слышно. В последний раз осётра поймали случайно и при моём участии. Это было в 1961 году, осенью. Как-то я приехал к рыбакам в Ныйскую лагуну. Тянул слабый отлив, через полчаса ожидался прилив. А рыбаки на севере Ых-мифа метают невод только в отлив.
Сделали последний замёт. Подтянули невод к берегу. В неводе билось много сотен больших кетин. И вдруг среди мечущихся серебристых рыбин всплыла громадная тёмно-бурая спина. Чудовище медленно, расталкивая кетин, подошло к берегу и застыло. Рыбаки опешили. Кто-то крикнул:
— Акула!
Я схватил весло и подбежал к невиданной рыбине. Удивительно, она вела себя совершенно мирно и даже не пыталась вырваться из плена.