Профессор Арчибальт предложил немедленно сменить дислокацию, воспользовавшись эксцессором, и запутать следы в пространстве и времени, чтобы основательно сбить Гремлян с толку.
Спустя минуту мои друзья и профессор со своей командой очутились в каком-то новом необыкновенном мире, в котором каждый индивидуум ощущает и видит себя как будто со стороны.
Да, обыкновенные слова тут бессильны передать тонкие нюансы невообразимых уму и сердцу чувств.
Мир, где буквально наизнанку вывернуто всё естество и сознание, где даже мысль колышется и вьётся, будто лёгкий дымок, растворяясь в окружающем, но сохраняя при этом нужную глубину и ясность, предстал глазам моих друзей сложным, искромётным, в буквальном смысле, и переменчивым узором в движущемся переливчато-текучем и бархатно-уютном пространстве.
Пытаясь поделиться со мной впечатлениями об этом мире, мои друзья буквально впадали в крайности и несли откровенную чушь.
Пришелец говорил, что собственные мысли со стороны виделись ему забавными и добрыми дельфинчиками, резвящимися в изумрудно-солнечной океанской волне… А также – диковинными и яркими бабочками, порхающими среди душистых цветов.
Сам себя в этой идиллии Пришелец ощущал свежим и вольным ветерком.
Старик представлялся себе знойным, порывстым и могучим ветром в бесконечно таинственном эльфийском мире, населённом сказочными мысле-чудищами, очаровательными мысле-ведьмочками и воинственными мысле-амазонками-принцессами. Временами Старик оборачивался вечерним нежным бризом, беззаботно и бесстыдно резвился с платьями и другими хитрыми нарядами дамочек, а также кружил дамочкам головы и портил модные причёски.
Странник бушевал всесильным вихрем, срывал крылья с ветряных мельниц, вспарывал молниями мысле-тучи, освещал новые горизонты невиданных доселе дальних земель, населённых мысле-тенями и мысле-тайнами. Среди энергетических сущностей грохочущего мира он производил естественный отбор и строил особей по ранжиру, чтоб всё вертелось и летало вокруг согласно строгому эволюционному плану и законам аэродинамики.
Однако самое интересное происходило, когда Старик, Странник и Пришелец обращались друг к другу и их миры сталкивались.
Тут-то всё трансформировалось до неузнаваемости!
Бабочки Пришельца оказывались пришпилены язвительными булавками к дельфинам, на которых, дико хохоча, мчались голые нимфы и горгульи. Мирный океан вскипал пузырями, выплёскивался в небесные выси, сшибая и обрушивая в пучины хрустальные и алмазные звёзды. Обваливались высокие глинистые берега райских островов, с шипением таяли воздушные замки, то тут, то там бились друг с другом полчища мысле-образов, скрежеща оружейной сталью, с цепей срывались и кусали всех подряд рыжие церберы, скрипели и искрили вращающиеся и сталкивающиеся небесные сферы. Наконец, звучала воистину неземная музыка, которую непосвящённые могли бы назвать обычной какофонией. Но ведь её же нужно понимать открытым сердцем и фибрами души, а не трезвой головой в отсутствии чувства юмора!
Словом, происходил фантастический катаклизм.
Если, конечно, верить рассказам моих друзей.
А закончилось всё вполне мирно: церберы устало разбежались по будкам, полчища мыслей, подхватив раненых, отошли к исходным рубежам, океанские водовороты сошли на нет, поглотив горгулий, в небе вспыхнуло новое яркое и благостное солнце.
Старик, Странник и Пришелец ещё немного позабавились, гоняя по водной глади парусный кораблик, наполняя собой его алые паруса, и мча то в одну, то в другую сторону, по кругу, будто бы отфутболивали друг другу мячик.
Профессор Арчибальт со товарищи оказались в этом новом мире парусами, и им не просто оказалось найти с моими друзьями общий язык.
– О, как велик оказаться ваш мир души! – придя в себя и отдышавшись, сказал профессор Арчибальт, когда мои друзья наконец оставили кораблик в покое, перестав трепать паруса. – Мы никогда не знать такого! Мы думать, этот мир – полный изнанка, здесь голо и пусто, как в голове, когда не занят неотложными делами! Большая часть скрежециан валяться здесь на пляжу, жевать кокос и банан! Никаких абстракций мыслей! Даже Гремляне бояться быть здесь. Катастрофа! Уснуть – и пшик! А вы есть очень-очень удивительные Земляне!
– Не будем, профессор, углубляться в наши фантазии, пора поговорить о делах насущных! – сказал Странник, привычно беря быка за рога, или, образно выражаясь, профессора за оба хобота.