Кроме того, от внимания патруля не ускользнула бы странность поведения легионера (в которого вновь преобразилась Принцесса, покинув каюту), разговаривающего стихами с лошадью…
Но чудо случилось! И никакой патруль – ни с комплексом отвращения к стихам, ни без него, ни с чувством юмора, ни без него, – навстречу не попался.
Попался только один из тех охранников-легионеров, которых Принцесса спровоцировала на битву в каюте Монстрыша. Надо полагать, тот из них, кто добился победы в схватке, и тогда только сообразил, что пленница-то их обманула и успела сбежать!
Мне почему-то думается, что именно вот этому охраннику было, мягко говоря, всё равно на любые стихи, тем не менее же ловушка-стихушка подействовала и на него!
(Как предположила Принцесса, – и что в последствии подтвердилось, – ловушка оказывала влияние в радиусе пятидесяти метров на всех существ, одиноких или в кампании общим количеством не более трёх персон. Между большим количеством персон немедленно начиналась драка. Биофизическому механизму воздействия данного сложного явления на мозг разумных существ ныне посвящена отдельная многотонная квадрография доктора Странника «Стихушество: кардинально-маниакальное лечение хиругически-принудительным путём или Резать наотмашь!». Чтению данной монографии имеются категорические противопоказания по возрасту и умственному развитию, так что лично я этого и не советую!)
– Буду ржавым напильником, если меч не обнажу, и любого очень строго, даже грубо, накажу! – предупреждая намерение Принцессы и коня занять кабину нуль-лифта и исчезнуть, прорычал легионер. Хотя рядом были другие кабины, попасть именно в эту, к Принцессе и коню, он посчитал делом чести, принципа и своим священным долгом. Ну не умели легионеры обходиться без лишних проблем на свою клюворылую голову!
– А где раки зимуют – хочешь покажу? – вполне в гремляндском стиле ответила охраннику Принцесса. – Отойди, не то порежу! А потом поржу! Видишь – занято, закрыто, красный свет! Осади свои оглобли, и привет!
Несмотря-таки на решительный тон Принцессы и перспективу новой схватки, легионер продолжал свои поползновения, шипел, пихался и размахивал мечом.
Принцесса решила также вооружиться, но вдруг обнаружила, что её меч был обычным, с человеческой рукоятью, и в гремляндском облике взять его трехпалой кляшнёй и использовать по назначению было ну никак несподручно!
Тогда Аубиеку изловчился и неожиданно ловко лягнул легионера правой толчковой лапой. Тот, грохоча доспехами и истошно чертыхаясь, улетел прочь, к противоположной стенке коридора, где обескураженно, оглушённо и расслабленно замер. То есть, почти что умер. Или сделал вид. Словом, окончательно выпал из нашего повествования. Забудем же о нём, наконец! Тем более что, вероятно, именно чего-то подобного он и добивался своим вызывающим поведением?
– Извини, Принцесса, теперь он вряд ли узнает, где зимуют раки! – протелепатировал Аубиеку. – И кажется, что рифмы меньше лезут в голову после этой драки!
Ничего иного не оставалось Принцессе, как только полностью согласиться с последним замечанием коня, то есть – яффоду.
И впрямь оказалось, что хорошая драка изрядно способствует освобождению из ловушки-стихушки.
Как пишет доктор Странник в своей квадрографии не для слабонервных «Стихушество…», в статье «Убей в себе поэта!»:
«Поэт поэту – бей в глаз или в лоб!
Меньше стихов плохих было б чтоб!
Меньше поэтов – меньше проблем,
нам без проблем хорошо будет всем!»
И дальше ещё усугубляет:
«Чтоб лучшего найти среди поэтов,
участвовать попросим иль заставим
в боях без самых честных правил…
Друг друга пусть мутузят, не жалея,
а мы посмотрим, кто кого, за них болея.
И кто живым останется при этом,
в сей страшной драке, то его прославим –
пускай единственным считается «с приветом!»»
Глава 24 Играют все!
После победы над охранником, Принцесса и Аубиеку благополучно нуль-лифтанулись на первый уровень звездолёта.
Створки шлюза были распахнуты настежь.
В проёме обнаруживалась апокалипсическая городская перспектива: без стеснения севшие на площади, втиснувшиеся абы как на узкие улицы гремляндские звездолёты среди частично рухнувших зданий и на фоне невысоко стоящего и эффектно пылающего кровавого диска Блисталы -2.