После этого, разумеется, только меня и видели! Я сконденсировался обратно в кукушник достаточно далеко от места честно выигранного мною сражения, и вновь, но уже спокойнее, хладнокровнее и рассудительнее попробовал телепортироваться сквозь стенку.
То ли она здесь была поподатливее, то ли я, наконец, в совершенстве освоился с процессом (что лично мне кажется более близким к истине), но проскочил я сквозь стенку так, что даже и не заметил – как! А в обшивке крейсера аккуратная дырка образовалась. И это меня очень даже обрадовало!
Оказавшись в небе, где-то на высоте птичьего полёта, надо полагать, я попытался сориентироваться. Обернувшись невинным сизым перистым облачком и прислушавшись со всем тщанием к новым, ярким и множественным ощущениям, открывшимся мне в этом естестве, я осмотрелся окрест.
Город с покинутым мною гремляндским крейсером располагался в дельте реки как раз у океана, того самого, чьи берега были чудливо гладостны, а волны – солоноядными…
И какое-то тысяча сто двадцать восьмое чувство подсказывало мне, что Счастливчиков следовало искать именно на другом берегу этого… б-р-р!.. бесстыдного океана.
Туда-то я и решил отправиться, точно почтовый голубь с донесением или весточкой, но с гораздо большей скоростью.
Достаточно быстро выяснилось, что в гремляндии легче пробить собственной головой ёкооновую броню крейсера, чем преодолеть открытое воздушное пространство. Большое пространство не терпело пустоты – поэтому оно было спрессовано, сжато до предела, перекручено, завязано узлом, и только лишь казалось открытым… Едва оставленный мной позади город скрывался за горизонтом, он тут же проявлялся прямо по курсу. Я несколько раз вновь возвращался к нему, прежде чем окончательно и бесповоротно не убедился, что таким образом – напрямки – далеко не улетишь.
Это была очередная гремляндская ловушка! И очередная досадная неприятность за сегодняшний день. Я даже не удивился!
Однако легионеры-то имели возможность перелетать с места на место, чему я был невольным свидетелем, несколько раз замечая вдали их летательные аппараты!
До сих пор я избегал непосредственной с ними близости, но теперь не видел иного выхода, и решил выведать все секреты, маршруты и цели полётов гремлян…
Последнее соображение показалось мне весьма здравым, и пробудило едва не угасший интерес к жизни.
Один из патрульных фьютеров как раз летел в нужном мне направлении, и попасться ему на пути белым и пушистым облачком труда не составило.
Едва фьютер буквально оказался в моих нежных и трепетных объятиях, я ловко просочился в его кабину… Конечно, это было очень опасно! Но стоило рискнуть! Ну, не сидеть же, право слово, снаружи, нарушая аэродинамические свойства аппарата?
Эх, только не рассчитал я своих сил, чуточку перестарался, и сходу проскочил весь фьютер насквозь, в образе часов с кукушкой угодив прямо на колени одному из находящихся в кабине легионеров…
Тот с долгим непониманием изучал испуганным взглядом мою хитрую конструкцию, не решаясь отнести к той или иной категории неопознанных объектов, падающих буквально с неба прямо в руки.
Я делал вид, что всё идёт хорошо, и усиленно тикал.
– Бомба?! – наконец-то сообразил легионер, и ему вроде бы даже полегчало.
Ну, или просто он обрадовался тому, что всё сложилось без особого труда…
Поскольку же в его словах мне послышался вопрос, неизвестно кому адресованный из присутствующих в кабине, и тяжело повисший в воздухе, я посчитал долгом быстро покончить с недомолвками и неопределённостями.
– Да! – подтвердил я, не желая никого вводить в заблуждения, зря морочить голову, или обманывать в ожиданиях… С гремлянами так не просто изъясниться по существу столь тонких нюансов и материй, как жизнь и смерть! – Я очень злая и мощная бомба!
Я очень надеялся, что они без лишних вопросов просто возьмут меня себе в качестве сувенира. Забудут про меня, отнесут на склад… Или, наоборот, постараются выбросить за ненадобностью, как бомбу неизвестной им конструкции. Словом, сделают вид, что ничего не случилось, и просто оставят в покое…
Честно сказать, я не представлял, что лучше сделать в такой ситуации: как можно сильней напугать их, если это вообще возможно, или?!
К моей великой печали, Легионерам мои откровения показались забавными.
Мыслящих бомб они никогда не встречали, и посему отнеслись ко мне с большим интересом, чем мне бы того хотелось…
Под дулами бластеров (а эти гремляндские бластеры вообще уже были двуствольными: один ствол лазерный, другой – аннигиляционный), я невольно поёжился… И неожиданно для себя вдруг выскочил из дверцы кукушника со словами «пиф-паф!»