Турнир достиг кульминации. Оставшиеся в живых легионеры потихоньку расползались в стороны, устав от безудержного веселья, всеобщая битва расслаивалась на локальные очаги квёлых стычек…
Самые стойкие из участников дрались в центре площади. Именно тут решалась судьба командирских должностей легионов. Именно отсюда слышались ещё мощные звон и лязг металла, а также – гулкий треск кляшней и ходобищ.
С какого-то момента сеча в центре площади вдруг стала интересовать Принцессу, хотя никоим образом она не показала этого своим бдительным охранникам-агрессорам.
Беспорядочный, суматошный и надрывный металлический скрежет массового побоища неожиданно остро сменился размеренным и практически мелодичным перезвоном. Было весьма похоже, будто кто-то на площади под шумок деловито и сосредоточено вскрывает исполинским ножом гигантскую консервную банку.
Два крепко-пупырчатых гремлянина на горячих яффоду отчаянно и воодушевлённо рубились в центре площади, демонстрируя диковинные приёмчики владения мечами, ловко и без устали скакали один вокруг другого.
…Внезапно проснувшееся эхо рассыпало в пространстве над площадью горсть золотых дукатов… В ледяном перезвоне мечей Принцессе вдруг почудились барабанные дроби и завораживающие трели средневековых труб…
…Так бывает на Земле осенью, когда в необыкновенно солнечный и тихий день легкое падение жёлтого листа в безлюдном парке отдаётся в воздухе ярко и звонко, нарушая спокойствие и умиротворённость окружающего…
«Принцесса, я не понимаю, о чём ты думаешь? Это опасно! Я плохо чувствую твоих друзей… Они затеяли какую-то хитрость. Но это вам не поможет!» – нервно мыслил Айдиоматиш.
Принцесса уже давно догадывалась о присутствии Счастливчиков, но не подавала вида.
Блокируя на всякий случай три первых телепатических уровня, она пробовала на четвёртом, подсознательном, осторожно связаться со Стариком.
Судя по тому, что агрессорам не удалось вторгнуться в мозг Принцессы, можно было смело надеяться, что не все её секреты и способности оказались им доступны.
Четвёртый, подсознательный и сугубо индивидуальный уровень телепатической связи – ассоциативно-интуитивный, уже сам по себе являлся кодированным, и только Принцесса со Стариком могли расшифровать передаваемые друг другу в виде отвлечённых образов сообщения.
Передаваемые Стариком ностальгические воспоминания о Земле подсказывали Принцессе манеру поведения и вселяли уверенность.
Она уже знала, что надо будет делать, хотя сама не смогла бы объяснить, откуда, как и почему ей всё становилось понятно.
Старик в облике легионера приблизился к шлюзу флагманского крейсера.
Лишённые возможности участвовать в турнире или хотя бы наблюдать за ним (происходящем как раз с другой стороны крейсера), охранники шлюза, конечно же, развлекались, играя в «накали себя сам».
Уже преизрядно раскрасневшиеся в безудержных потугах дойти до нужной кондиции, охранники усмотрели в лице Старика свою потенциальную жертву, и немедленно вскочили ему навстречу:
– Стоять, ни с места! – почти хором вскричали часовые. Они горячо надеялись затеять крупную ссору и разудалую драку, вшестером против одного.
Но у Старика были совсем иные планы, и мало времени, чтобы отвлекаться на всякие пустяки. Он нахмурил правую бровь, и сверкнул на легионеров глазами. Двое из них с мягким хлопком растаяли в воздухе. Остальные недоумённо вскинули на Старика свои кончестеры… Я мощно, но почти беззвучно бабахнул между ними воздушной бомбочкой, оглушив, ошарашив и свалив с ходобищ… Больше не отвлекаясь на происходящее, Старик прошествовал внутрь крейсера, к кабинам нуль-лифтов.
Я елепортировался… то есть, легко телепортировался к балкону с Принцессой, зависнув чуть в стороне от неё призрачным, для конспирации, облачком, и стал наблюдать за турниром.
К этому времени из всех претендентов остались только те двое, дерущиеся мастерски, вдохновенно и от души. Они то наскакивали друг на друга, то расходились в стороны, выписывали на площади кренделя, меняя позиции и манеру боя. Клинки их мечей почти невидимо рассекали пространство, с лёгким жужжанием, будто самые молекулы воздуха, попадая на острые лезвия, нещадно распадались на атомы.
Один из этих достойных рыцарей совсем уже, казалось, замучил другого. Если первый всё ещё бойко и ладно скакал туда-сюда и так и этак, заходил то справа, то слева, совершал множество обманных и ложных выпадов, хитрых телодвижений, то его противник лишь просто, грозно, и без всякого лишнего изящества отмахивался. Ничем иным не выдавал он своего общего затруднительного положения. Возможно даже, что он действовал дьявольски хитро, и попусту не тратил сил на внешние эффекты?