– В футбол играют настоящие Разведчики, а если встрянут вдруг клыкастые советчики, мы их накажем за слова, один удар – и все дела, но так, чтоб долго их болела голова! Пора нам в космические дали! Пилот, поддай газку, сильнее жми педали! – словно бы так и надо, пел Старик.
Впрочем, может быть Уважаемый Читатель не знает, как Старик поёт комическ… то есть, космические куплеты? О! Это уже совсем другая история! Пока же уместно будет сказать, что, когда Старик поёт космические куплеты, гостей не нужно уговаривать выйти в сад. Они сами бегут, не разбирая дороги и ломая по пути мебель.
И только настоящие друзья стоически выносят вокальные номера Старика! По-крайней мере, какое-то разумное время.
Мы галакто-космонавто,
Нас придумать некий автор, ОК!
Мы летато на Тарелко,
Где есть закусь и похмелко, О, да!
Мы налаживать контакто
С «алиен» неоднократно, ОК!
И за энто нас Принцессо
Поцелует интересно, о, да!
Мы галакто-супермено,
Чёрно дыро по колено, ОК!
Монстро кушать нас боиццо,
Ибо может отравиццо, о, да!
И пускай Принцесса злиццо,
Ей не спрятаццо, не скрыццо, ОК!
Как поймаем, в киноленто
Снимем факто сей моменто, о, да!
Так что соловей-разбойник не стал счастливым исключением из слушателей Старика.
– Уф, знать велика печаль моя от ваших песен! – безуспешно понадував щёки, но так и не собравшись духом, сказал соловей-разбойник. После чего навсегда скрылся в листве. Тотчас сверху на Счастливчиков посыпались всяческие жучки, паучки, тараканчики и жёлуди. Суетливые насекомые трудолюбиво и настырно окрутили наших героев с ног до головы отвратительно-липкой паутинкой, а жёлуди в момент наделали на головах порядочные шишки. Сладу с паучками и, особенно, с тараканчиками не было никакого, они лезли и лезли за шиворот и в другие потайные места, то и дело пребольно кусаясь крохотными зубками. Странник отмахивался направо и налево кстати обнаружившейся у него саблей, причем рубил шибко и с плеча, сшибая заодно дубовые ветки. Пришелец фыркал и отплевывался, к чести его сказать – довольно метко, а Принцесса так хлопала ладошками, что за раз пришибала по десятку насекомых… Старик же во всей этой суматохе не принял никакого участия и старательно допел свою лебединую песню до конца. Только тогда его смогли оттащить от дуба, который он любовно обнимал. Точнее говоря, уже не от самого дуба, а от того пенька, который остался от дуба, после того как Странник изрубил его шашкой в щепки.
– Глупостями всякими такими нас по жизни не возьмёшь! – констатировали факт победы друзья.
Переведя дух и отыскав в окружающем хворосте ненароком упавшего в обморок Ромуальда, Счастливчики отправились дальше. А куда же еще им было отправляться? Но вот беда: в коридорчике становилось все темнее и темнее, вскоре лишь слабый муторный свет какого-то огарка, еле видимого в перспективе, указывал им дорогу. Смутно различимая, на стене обнаружилась устрашающая до глубины души надпись: «Орвенелая Гныздя шусть-шусть!»
– Это мы еще посмотрим, кто тут орвенелая гныздя! – на всякий случай воинственно сказал Странник. Может быть, впервые на своем веку он не совсем понял надпись на иностранном языке, хотя выражение «шусть-шустъ» ему очень понравилось. Особенно в сочетании с «орвенелой гныздей».
– Кто тут будет гныздя? – спросил Странник темноту. – Выходи, шустъ-шустъ, на откровенный, серьёзный и мужской разговор!
Странник любил перво-наперво обескуражить собеседника пикантной фразой или конкретным выражением, и не мог отказать себе в удовольствии повыражаться даже перед лицом неизвестности. Впрочем, лицо неизвестности вскоре оказалось в поле зрения, причем ничего хорошего в выражениях лица не обнаруживалось. Некий субъект с изможденной и страшненькой физиономией, сам весь к тому же тощенький и в чёрном блестящем плаще, вышел из-за острого угла коридорчика навстречу Счастливчикам, в одной руке держа фыркающий огнём из глазниц череп, а в другой – ржавый и изрядно погнутый меч.
– Арлыб кумизмас набыштя зю – зю! – сказал тощенький, будто бы делая словесный выпад в адрес Странника.
– Бум – перебум твою зю – зю! – парировал Странник. – Бах – и – ба – бах по всем швам!
– Как – так – и – ба – бах? Зю – зю? – неожиданно жалобно воскликнул тощенький, ошеломлённый ложным выпадом и лихой атакой Странника. В свете чадящего черепа физиономия субъекта вдруг показалась несчастной и жалкой до слез. Мол, не на тех нарвался!
Странник немедленно пошёл на обострение ситуации:
– И не только по воем швам, но и взашей! – сказал он. – Шлеп – перешлёп, андестенд, ферштейн?