Пришелец размышлял куда девать такое чучело: поставить в холле у камина, чтоб гости нет-нет, да и вздрагивали после очередного стаканчика, или сразу на улицу, чтоб вздрагивали не только гости, но и прохожие… Чтоб и прохожие тоже – выходило смешнее.
А Старик вдохновенно мечтал подкрасить Змею крылышки и мазнуть-таки пару раз кисточкой по мордочкам: явно не хватает выражения жути, пары мерзких бородавок и спеси в глазах. Кто же так смотрит? Как собачонка на одинокого путника после первого укуса – с любовью, когда хочет от души кусануть его теперь ещё и за пятку.
Однако – легко ли дело делается?
И Счастливчикам и Змею Горынычу показалось в тягость начинать драку первыми… Одни считали зазорным без повода бить морды доисторическому животному. Змей же Горыныч с нынешним людом старался всё же быть осторожнее. Иные из них тепереча не то, чтоб какой хилый меч с собой таскают, но и всякие там пушки – бластеры. Соловушка – разбойничек рассказывал что-то такое, чего и сам опасался.
Таким вот образом, и тем и другим требовалась разведка словом.
– В карты сыграем? – вдруг предложил Странник.
– Сожрать, да и всех делов! – захлебываясь слюной, прорычала правая голова.
– Всё б тебе спешить, торопыга! – укорила левая. – Успеем! Для меня вот важно настроение. Так хочется праздника! Да и аппетит, как известно, приходит во время игры!
– Праздника, праздника! – заклацала зубами средняя голова, точно в ладоши захлопала. По глупости она решила, будто «праздник» – это когда вкуснее.
– Сдавай, коли не шутишь! – решила левая.
– На что играем?
– Само собой: проиграете – съедим! Выиграете – съедим тем более!.. Но – не разжёвывая…
«Хрен редьки не слаще!» – подумали Счастливчики. Ввиду отсутствия приемлемой альтернативы, они решили уповать на ничью: «Выиграет – подавится! Проиграет – подавится тем более, но – насмерть! Поглядим ещё, что да как!»
Спрашивать у Змея Горыныча дорогу к мастерской избушек показалось неудобным. Жизнь на кону, не до глупостей! Дальше – как повезёт! Вдруг, найдутся козыри или всё-таки карты выпадут на удачу?
Странник начал было сдавать карты на двоих, то есть – Змею целиком и себе, но левая голова возмутилась:
– Всем своим сдавай, а то нечестно!
Почему так было нечестно, Счастливчики не поняли. Но расспрашивать посчитали неудобным. А главное – небезопасным. Терпение Змея – а хоть бы и одной из голов! – могло само собой лопнуть в любой момент. И Странник, сдавая на шестерых, уже считал дело прогоревшим: за игру Пришельца он ручаться не мог; и таким образом вся его затея заранее обрекалась на неудачу. Участие Пришельца сводило шансы на победу Счастливчиков к отрицательному значению. Впрочем, сам Пришелец на этот счёт почему-то не чувствовал никаких угрызений совести. Только нахлобучил кепку себе поглубже на уши и занялся тщательным рассматриванием цветных картинок на сданных ему картах.
Колода, надо заметить, попалась Счастливчикам не совсем обыкновенная. Тузами в ней был исключительно сам Змей Горыныч, причем везде зелёного цвета и непонятных мастей. Королей представлял собой – как кажется, по совершеннейшему недоразумению! – один и тот же Кощей: карта с его унылой в фас или в профиль физиономией моментально портила настроение всякому, кто ее получал. Дам замещали три блуднолицые амазонки во главе с Бабой-Ягой: эти то и дело подмигивали, будто живые, и норовили сами собой выскользнуть из рук. Вальтами являлся сплошь «Иванушка-Дурачок»: что «Иванушка» – было понятно по букве «в», то есть – «Ванька», а то, что он «дурачок» – без труда угадывалось по удручающим выражениям его лица. Из остальных карт в колоде нашлись только тройка, семерка и «джокер» – чёрт с ветвистыми рожками и кривыми ножками.
Уяснив себе таковое положение вещей, Странник буквально схватился за бороду. Но самое страшное еще ждало его впереди.
10. Почти… или просто глупости
Оказалось, что Змей Горыныч намерен играть не в преферанс или в покер, а в «верю – не верю», ибо никакой другой игры он просто не знал и знать не хотел. Для Странника же «верю, не верю» – хуже шок-музыки. Наверное потому, что он не верил ни во что, кроме как в самоё себя, но зато – без всяких сомнений. Каково же ему при этом играть? Он так и эдак, просчитывал комбинации, брал зачем-то двадцать девять на ум, вычитал пять, умножал на тринадцать, но в результате получал пятизначные цифры с какой-то перечеркнутой латинской буковкой «эс» на конце.
Змей же играл блистательно, то есть врал напропалую, беззастенчиво и виртуозно.
– Сидит коза на берёзе, мычит на полном серьёзе! – еще и приговаривала его бесстыдная левая голова. – Стонет кречет: чёт или нечет? Кто-то пытает, а кто-то калечит!.. Горит лампада, играет ламбада, я б за такое – убил бы гада!