И вот теперь снова небольшой ручеек, всего полтора десятка, но лишь потому, что это одни из последних. Вероятно, они продержались так долго только потому, что их удерживали дома насильно. Не удержали.
Легионеров провожали родные, заплаканные матери, хмурые отцы. Они в последний раз умоляли своих сыновей одуматься, но те никак не реагировали на мольбы, с жадностью глядя в сторону шаттла, желая как можно быстрее оказаться среди себе подобных.
Бывшие легионеры, наконец избавившись от объятий родных, быстро построились и строевым шагом двинулись к Финисту. Не доходя десяти шагов, они как один преклонили колено, и самый старший и главный произнес:
— Примарх, просим твоего дозволения вернуться в Легион.
— Это ваше окончательное решение?
— Так точно, примарх! — хором ответили пятнадцать человек.
— Дозволяю.
— Благодарим, примарх!
— Идите на корабль. Там вас разместят.
— Слушаемся, примарх!
Легионеры, встав со счастливыми лицами, также четко зашагали к кораблю, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, в страхе, что шаттл может улететь без них.
— Иногда мне кажется, что тебе это нравится… — недовольно прошептала Нэнси.
— Не знаю… может, так и есть, — пожал плечами Рон.
— Примарх, погрузка закончена, — объявил остановившийся в пяти шагах от парочки капитан «Вымпела» и командир «Победоносца» Гарпун.
— Пополнение?
— Размещено, примарх.
— Благодарю, капитан. Начинайте предполетную подготовку.
— Слушаюсь, примарх.
— Все, Нэн… мне пора.
— Твой Легион ждет тебя…
— Да.
— Совсем забыла, Рони… Это мой небольшой подарок тебе и Легиону…
Нэнси указала на оружейный ящик подле ног. Рон приметил его в самом начале, но не придал значения, мало ли что…
— Что там?
— Я взяла на себя смелость поменять символ твоего Легиона.
— На что?
Нэнси открыла ящик и достала маленький флажок. Зеленый фон с белым кругом внутри, а в круге зеленая же оливковая ветвь.
— Символ мира… вместо этого, — кивнула она на руку Финиста с красным флажком, белым ромбом в центре и черным угловатым значком, — символа войны… В ящике несколько больших полотнищ есть.
— Спасибо, Нэн, это хороший подарок…
Рон сорвал со своей руки старый флажок и бросил его на бетон.
— Все. Мне пора. Надеюсь, что в мой следующий прилет я смогу увезти радостную весть. И мы прилетим на Ра-Мир уже под новыми знаменами мира. Тогда мы сможем видеться чаще…
— Я приложу для этого все силы, Рон. Обещаю…
Преодолев какое-то внутреннее сопротивление против этого действа, Финист поцеловал свою бывшую девушку, чьего в общем-то неплохого мужа, от которого она родила двух детей, он убил, и с которой у него теперь такие вот, выше всякого понимания, странные отношения. На какие-то теплые слова и тем более признания его уже не хватило. Потому Рон, решительно развернувшись и не оглядываясь, быстро зашагал к шаттлу.
3
Нэнси из диспетчерского пункта долго наблюдала за тем, как улетает шаттл, снова унося любимого человека в недосягаемые дали. Вот точка исчезла, еще немного и где-то в вышине оборвалась ниточка стартовых выхлопов. Шаттл вышел в космос и теперь шел на стыковку с кораблем-носителем «Вымпел». Нэнси поплелась на выход с посадочной площадки.
Вот так каждый раз, когда он улетал, она пыталась разобраться в самой себе, что она чувствует по отношению к этому до неузнаваемости изменившемуся Рону Финисту — по сути ставшему чужим человеком, ни много ни мало — примархом Легиона.
Любовь ли это? Может, это чувство вины за глупое расставание, приведшее к тому, что Рон, в порыве доказать свою значимость, с друзьями укатил на космодром, чтобы сфотографироваться в форме пилотов, а потом похвастаться перед ней. Но они выбрали неудачное время и место. Их похитили, как и тысячи других жителей планеты, и сделали рабами, кого превратили в солдат — церберов, низведя до животного состояния, кого просто отправили на поля.
Этих рабов до сих пор не могли вылечить, особенно женщин, подвергшихся насилию, да еще и в групповой форме. Многие прибыли беременными… Об этом мало кто знал, но большинство рабынь наложили на себя руки. Мужчины оказались крепче, но нет-нет, да случались неприятности. Агрессия по отношению к окружающим и опять-таки случаи суицида. Наверное, еще именно поэтому так долго не хотели принимать у себя Легион, пусть безоружный, пусть на отдаленном острове, но опасный и плохо управляемый.